Znanstvena misel journal №105 2025

№105/2025
Znanstvena misel journal
The journal is registered and published in Slovenia.
ISSN 3124-1123
VOL.1
The frequency of publication – 12 times per year.
Journal is published in Slovenian, English, Polish, Russian, Ukrainian.
The format of the journal is A4, coated paper, matte laminated cover.
All articles are reviewed
Edition of journal does not carry responsibility for the materials published in a journal.
Sending the article to the editorial the author confirms it’s uniqueness and takes full responsibility for
possible consequences for breaking copyright laws
Free access to the electronic version of journal

Chief Editor – Christoph Machek
The executive secretary - Damian Gerbec
Dragan Tsallaev — PhD, senior researcher, professor
Dorothea Sabash — PhD, senior researcher
Vatsdav Blažek — candidate of philological sciences
Philip Matoušek — doctor of pedagogical sciences, professor
Alicja Antczak — Doctor of Physical and Mathematical Sciences, Professor
Katarzyna Brzozowski — PhD, associate professor
Roman Guryev — MD, Professor
Stepan Filippov — Doctor of Social Sciences, Associate Professor
Dmytro Teliga — Senior Lecturer, Department of Humanitarian and Economic Sciences
Anastasia Plahtiy — Doctor of Economics, professor

Znanstvena misel journal
Slovenska cesta 8, 1000 Ljubljana, Slovenia
Email: [email protected]
Website: www.znanstvena-journal.com

CONTENT
BIOLOGICAL SCIENCES
Agayev F., Allahverdiyev E.,
Mammadova Kh., Yolchueva E.
VARIABILITY IN THE DYNAMICS OF PHOTOSYNTHETIC
INDICATORS IN MELON PLANTS ACCORDING TO
GROWTH AND DEVELOPMENT STAGES ...................... 3

EARTH SCIENCES
Bochkarev V., Krivobokov D., Bochkarev A.
DEVELOPMENT OF THE PIMIENTA SHALE FORMATION
–THE KEY TO THE GROWTH OF DAILY OIL
PRODUCTION IN MEXICO .......................................... 11

HISTORICAL SCIENCES
Malshina K.
FROM THE HISTORY OF SLAVIC STUDIES: THE SEARCH
FOR THE ORIGINS OF THE OLD SLAVONIC LANGUAGE
IN THE 19th CENTURY \(ON THE EXAMPLES OF THE
RESEARCH OF KOPITAR, BAUDOUIN DE COURTENAY
AND OBLAK) .............................................................. 21

MEDICAL SCIENCES
Aleksiev V., Traykova B.,
Markov D., Bechev K.
DIAGNOSTIC VALUE OF PLEURAL FLUID GLUCOSE IN
DIFFERENTIATING MALIGNANT AND BENIGN PLEURAL
EFFUSIONS ................................................................ 32

PHYSICS AND MATHEMATICS
Zhang Hongzhi
A CROSS-DISCIPLINARY STUDY ON THE APPLICATIONS
OF THE LOGISTIC GROWTH MODEL .......................... 37

TECHNICAL SCIENCES
Hafizov Gh.
POLYPHENOLS OF WATER-ALCOHOL INFUSIONS ON
POMEGRANATE BIO-WASTE ..................................... 40
Tsiklauri M., Tsmindashvili T.
EMOTION RECOGNITION FROM
ELECTROENCEPHALOGRAPHY USING DEEP LEARNING:
A SINGLE‑SUBJECT STUDY ......................................... 49

Znanstvena misel journal №105/2025 3
BIOLOGICAL SCIENCES

VARIABILITY IN THE DYNAMICS OF PHOTOSYNTHETIC IN DICATORS IN MELON PLANTS
ACCORDING TO GROWTH AND DEVELOPMENT STAGES

Agayev F.,
Phd in biology, Ass. professor, Academician of International Agricultural Education
http://orcid.org/0000-0002-3366-081X
Allahverdiyev E.,
PhD in Agrarian Sciences
http://orcid.org/0000-0002-6515-4188
Mammadova Kh.,
senior researcher in Scientific-Research Institute of Vegetable Growing
http://orcid.org/0009-0009-8472-6880
Yolchueva E.
Phd student in Baku State University
http://orcid.org/0000-0001-9066-7500

“Scientific-Research Institute of Vegetable Growing" public legal entity, Baku, Azerbaijan
DOI: 10.5281/zenodo.17012652

Abstract
This article examines the variability in the dynamics of key photosynthetic parameters in two promising
melon (Cucumis melo L.) cultivars—Gunash and Sadaf—cultivated under open-field conditions in the Absheron
region. The study evaluates several physiological and biochemical indicators, including leaf surface area, photo-
synthetic potential (PP), net photosynthetic productivity (NPP), specific leaf surface density (SLSD), plastid pig-
ment concentrations, the coefficient of economic efficiency of photosynthesis (CEEP), overall economic efficiency
(CEE), and the accumulation of both crude and dry biomass. The findings indicate that SLSD and total biomass
(crude and dry) progressively increase from the onset of the vegetative stage through to fruit formation and mass
ripening. The early-maturing cultivar Gunash exhibited the most pronounced increases during the initial fruit for-
mation stage, whereas in the mid-maturing cultivar Sadaf, these increases peaked during the mass ripening phase.
Substantial variation in NPP, SLSD, and CEE was observed throughout plant ontogenesis, with maximum values
recorded during the mass ripening period in both cultivars. Furthermore, chlorophyll and carotenoid accumulation
in melon leaves followed a tri-phasic peak pattern, with the timing of each peak being cultivar-specific.
Keywords: melon, promising varieties, photosynthetic indicators, plastid pigments, growth and development
process.

İntroduction.
Melon fruits, particularly those of the barberry
plant, are recognized for their rich nutritional profile
and valuable therapeutic and preventive properties. Alt-
hough barberry fruits—botanically classified as "false"
berries and belonging to the Berberidaceae family—are
not true fruits in a strict botanical sense, they are com-
monly treated as such in everyday usage. The nutri-
tional and health benefits of barberry are largely at-
tributed to its chemical composition, which is approxi-
mately 90% water and contains a wide array of essential
vitamins (including E, PP, A, B1, B2, B5, B9, β-caro-
tene, and vitamin C), as well as microelements such as
iron, silicon, zinc, iodine, copper, fluorine, and cobalt.
It also includes mono- and disaccharides, organic acids,
both saturated and unsaturated fatty acids, and dietary
fiber [1–4].Due to this comprehensive chemical
makeup, barberry is considered an important compo-
nent of the human diet. Its bioactive constituents sup-
port immune function, enhance nervous system stabil-
ity, aid digestion, improve cardiovascular and circula-
tory health, and contribute positively to hair and skin
condition. Additionally, they facilitate detoxification
and promote skin elasticity and overall vitality. The
growth and development of fruit-bearing crops, includ-
ing melons and other vegetables, are strongly influ-
enced by external environmental factors such as light,
water availability, temperature, and soil properties.
Among these, water supply has been shown to play a
particularly significant role. Studies demonstrate that
increasing water availability by 18% during the grow-
ing season results in more vigorous plant growth and
yield improvements of 25–30% [5, 6]. Furthermore, en-
hancing irrigation during the fruit formation and ripen-
ing stages led to measurable increases in plant height
(by 17.2%), leaf surface area (by 20.7%), and overall
biomass (by 12.5%). Increased water availability also
promoted root development, with root mass observed
to be 6.6% greater at a water input of 2300 m³/ha com-
pared to 1795 m³/ha [7]. Additionally, a deeper place-
ment (by 1–3 cm) of the primary root mass under higher
moisture conditions allowed for more effective utiliza-
tion of residual soil moisture, particularly under surface
drying conditions. For melon cultivation, optimal irri-
gation ranges from 5000 to 7000 m³/ha [8].The biolog-
ical development cycle of the melon plant includes sev-
eral distinct phases: seed germination, seedling estab-
lishment, scion formation, development of male and
female flowers, pollination, and fruit growth and matu-
ration. Key factors influencing these stages include am-
bient temperature, humidity, soil nutrient availability,
light conditions, agronomic practices, cultivar selec-
tion, and other management interventions [9, 10].Ac-
cording to existing literature, achieving optimal levels

4 Znanstvena misel journal №105/2024
of photosynthetic indicators—such as leaf area, crop
photosynthetic potential, net photosynthetic productiv-
ity, specific leaf mass per area, and plastid pigment con-
centration—is critical for ensuring high yields and fruit
quality. These parameters can be effectively optimized
through targeted agronomic measures, including pre-
cise nutrient and water management strategies [11, 12].
Moreover, researchers have reported strong positive
correlations between leaf area, photosynthetic poten-
tial, and crop yield in various species. For example, cor-
relation coefficients have been reported as r = 0.98 and
0.95 in watermelon, 0.90 and 0.85 in potato, 0.85 and
0.80 in eggplant, and 0.87 and 0.82 in table beet, re-
spectively [1, 13].
Research objective.
The objective of this study was to identify effec-
tive strategies for optimizing the growth, development,
and yield of fruit plant cultivars by examining a range
of photosynthetic parameters across different ontoge-
netic stages. These parameters included leaf surface
area, crop photosynthetic potential, net photosynthetic
productivity (NPP), specific leaf surface density
(SLSD), the coefficient of economic efficiency of pho-
tosynthesis (CEEP), overall economic efficiency
(CEE), the content of plastid pigments in leaves, and
the distribution of total moisture and dry biomass
among various plant organs.
Materials and Methods.
The study focused on two promising fruit crop cul-
tivars—Gunash (No. 80) and Sadaf (No. 81)—which
were submitted in 2021 to the State Service for Plant
Variety Registration and Seed Control under the Min-
istry of Agriculture of the Republic of Azerbaijan. Field
experiments were conducted on the soils of the Ab-
sheron Auxiliary Farm of the “Vegetable Science Re-
search Institute” Public Legal Entity (VSRİ AF). As the
soils of Absheron, including those at VSRİ AF, are
characterized by low humus content and insufficient
mineral nutrient levels, 20 t/ha of organic manure and
two-thirds of the planned dose of mineral fertilizers
(excluding nitrogen) were incorporated during autumn
plowing. The fertilization regime was based on a for-
mulation of N₈₀P₈₀K₆₀ in terms of active ingredients.
The remaining portions of nitrogen, phosphorus, and
potassium were applied in two split doses—twenty
days after planting and at the onset of fruit formation—
using the compound fertilizer ammofoska (N₂₀P₂₀K₂₀).
The experimental design included plots measuring
20 meters in length and 2.8 meters in width, with 70 cm
inter-row and intra-row spacing. The average area of a
single experimental plot was 56 m², and each treatment
was replicated three times. During the study, the leaf
surface area was measured using an L1-3000C portable
leaf area meter. The photosynthetic potential (PP) was
calculated as the product of the average leaf surface
area (LA) and the duration of the vegetation period
(Tᵥ):
PP=LA×Tv\text{PP} = \text{LA} \times
T_vPP=LA×Tv

PP = La· Tv (1)
During various phases of the vegetation period,
the net photosynthetic productivity (NPP) was calcu-
lated using the following formula [13]:

NPP= (B2 – B1) / ((L1 + L2) · 0.5n) (2)

Here, B1 and B2represent the total dry biomass of
the plant (t/ha) at the beginning and at the end of the
observation period, respectively; L1 and L2 denote the
green leaf area (m²/ha) at the beginning and end of the
period; and n is the number of days in the observation
period.
The specific density of leaf area (SDLS) is defined
as the dry mass per unit leaf area and is expressed in
mg/cm²:

SDLS = m / L (3)

Here m is the dry mass of leaves, mg; L is the leaf
surface area of a plant, cm2.
The coefficient economic of economic efficiency
of photosynthesis (CEEP) is the ratio of the dry biomass
of fruits (Pm) to the combined dry biomass of leaves,
stems, and petioles (Mv) [14].

CEEP= P_ m/M_ v (4)
The coefficient of economic efficiency (FEC) is
the ratio of the dry biomass of fruits (Pm) to the total
dry biomass of the plant (Pdb) [13].

CEE= P_ m/P_ ugb (5)
The amount of dry biomass in vegetative and gen-
erative organs was studied by A. I. Yermakova [15],
while the amount of plastid pigments in leaves was ex-
amined by Gavrilenko V. F. and others [16].
Results and discussion of research.
Given the central role of photosynthesis in the
growth and productivity of autotrophic organisms, in-
cluding melon plants, a comprehensive study was con-
ducted during the 2021–2022 growing seasons to eval-
uate key photosynthetic parameters in two melon culti-
vars. The parameters examined included the dynamics
of leaf surface area expansion throughout the vegeta-
tive period, photosynthetic potential (PP), net photo-
synthetic productivity (NPP), chlorophyll content index
(CCI), photosynthetic efficiency coefficient (PEC),
production efficiency coefficient (PEC), the concentra-
tion of plastid pigments in leaves, and the distribution
and dynamics of total moisture and dry biomass during
plant development. The study aimed to identify both
commonalities and differences in these parameters
across developmental phases. The results indicated that
the trends in leaf surface area and photosynthetic po-
tential followed similar patterns in both cultivars over
the course of the vegetative cycle. These metrics were
lowest during the seedling stage, increased steadily dur-
ing active growth, and reached peak values at different
stages for each variety. In the early-ripening Gunash
cultivar, the maximum values were recorded at the
technical ripeness stage of the first fruits (5.26 thousand
m²/ha and 620.9 thousand m²·day/ha for leaf area and
PP, respectively). In contrast, the mid-ripening Sadaf
cultivar reached its peak during the mass ripening phase

Znanstvena misel journal №105/2025 5
(7.46 thousand m²/ha and 932.4 thousand m²·day/ha).
Following these peaks, both parameters declined in
both cultivars. A notable feature observed in both vari-
eties was the pronounced increase in these indicators
during the transition from the seedling phase to the
male flower formation stage—by 13.86 and 21.80
times in Gunash, and by 8.88 and 13.84 times in Sadaf,
for leaf area and PP, respectively. In Sadaf, this rapid
growth extended through to the female flower for-
mation stage, after which the developmental pattern
mirrored that of Gunash. Among the indicators evalu-
ated, the chlorophyll content index (CCI) served as a
critical marker for assessing the plants' adaptive re-
sponses to abiotic stressors such as drought and heat. In
Gunash, the CCI increased linearly throughout the veg-
etation period, peaking at 77.89 mg/cm² at the end of
the season. In contrast, Sadaf displayed a more variable
trend: the CCI rose linearly until the pollination and
early fruit formation phases, with an initial maximum
of 9.27 mg/cm². This was followed by a decrease (to
7.77 mg/cm²), and subsequently a sharp increase—ap-
proximately 3.2-fold—coinciding with the onset of
fruit ripening, when the highest value of 24.83 mg/cm²
was recorded. In the later stages of development, CCI
declined to a range of 15.12–15.32 mg/cm².
The dynamics of net photosynthetic productivity
(NPP), the coefficient of photosynthetic efficiency
(CEP), and the production efficiency coefficient (PEC)
revealed both shared patterns and varietal differences.
The most significant variation in NPP occurred during
the seedling, pollination, and early fruit formation
stages. In the Gunash cultivar, two peaks in NPP were
observed—first during male flower formation (3.69
g/m²·day), and again during pollination/early fruit for-
mation (12.64 g/m²·day). However, a sharp decline in
NPP followed, with values even becoming negative (-
8.64 g/m²·day), indicating a temporary reduction in
photosynthetic performance. A dramatic increase in
NPP was then recorded at the beginning of the technical
ripeness stage (62.85 g/m²·day), with the highest value
(80.37 g/m²·day) occurring during the mass ripening
phase (Table 1).

6 Znanstvena misel journal №105/2024

Znanstvena misel journal №105/2025 7
By the end of the vegetation period, the coefficient
of photosynthetic efficiency (CEP) decreased approxi-
mately 2.43-fold, a decline attributed to leaf yellowing
and senescence. Unlike the Gunash cultivar, where the
first CEP peak occurred earlier, the Sadaf cultivar ex-
hibited its initial maximum CEP value during the polli-
nation and early fruit formation phase (16.29
g/m²·day). Similar to Gunash, the transition to the first
fruit formation phase in Sadaf was accompanied by a
marked decline in CEP (0.90 g/m²·day). However, at
the onset of technical maturity of the first fruits, Sadaf’s
CEP experienced a sharp surge, mirroring Gunash,
reaching its highest maximum during the mass ripening
phase (93.23 g/m²·day). Notably, unlike Gunash, the
CEP in Sadaf declined steeply at the end of the vegeta-
tion period, even dropping to negative values (-6.25
g/m²·day).
The dynamics of both the photosynthetic effi-
ciency coefficient (CEP) and the production efficiency
coefficient (PEC) displayed cultivar-specific differ-
ences primarily toward the end of the vegetation period.
In Gunash, both CEP and PEC decreased sharply as the
season concluded, whereas in Sadaf, CEP continued to
rise and PEC remained relatively stable. The highest
recorded values of CEP and PEC for Gunash were
3.056 and 0.751, respectively, at the mass ripening
phase; for Sadaf, these maxima were observed at the
end of the vegetation period (3.426 and 0.772–0.783,
respectively), reflecting the distinctive productivity
profiles of the two cultivars.
Data from Table 1 highlight clear cultivar differ-
ences in the dynamics of total plastid pigments and
chlorophyll content. In Gunash, chlorophyll content
fluctuated with alternating maxima and minima until
early fruit formation, followed by a decline toward rip-
ening, and a final maximum (138.0 mg/100 g fresh
weight) at the end of the vegetation period. Conversely,
Sadaf exhibited its second chlorophyll maximum dur-
ing the early fruit formation phase (170.6 mg/100 g),
followed by a similar decline and a third maximum at
the vegetation period’s end (137.5 mg/100 g).
Distinct differences between cultivars in total
plastid pigment content emerged from early fruit for-
mation through to the mass ripening phase. Gunash dis-
played a decrease in plastid pigments during this inter-
val, while Sadaf showed a second maximum (201.1
mg/100 g). Both cultivars then followed comparable
trends, culminating in a third maximum (169.3 mg/100
g) at the end of the vegetation period.
A common feature in both cultivars was a tri-pha-
sic pattern of total plastid pigment dynamics, with
higher chlorophyll and plastid pigment concentrations
during early growth stages (seedling to early fruit for-
mation) relative to later phases. The variations in indi-
vidual plastid pigments, chlorophyll a and b, largely
paralleled overall chlorophyll trends, each character-
ized by three peaks and greater concentrations during
early vegetative stages.
In contrast, carotenoids, which absorb short-wave-
length solar radiation (420–452 nm), displayed distinct
variation patterns. The first carotenoid maximum oc-
curred during the seedling phase (33.1 mg/100 g in
Gunash and 44.5 mg/100 g in Sadaf). Subsequent cul-
tivar-specific differences became more pronounced:
Gunash’s second maximum arose during pollination
and early fruit formation (31.0 mg/100 g), whereas Sa-
daf’s was observed during the technical maturity phase
(30.8 mg/100 g). The third maximum was recorded dur-
ing the mass ripening phase in Gunash (33.3 mg/100 g)
and at the end of the vegetation period in Sadaf (31.8
mg/100 g).
Ontogenetic changes in the chlorophyll a/b ratio
(xl.a/xl.b) and the total chlorophyll/carotenoid ratio
(∑xl/carotenoid) revealed cultivar-specific patterns. In
Gunash, the xl.a/xl.b ratio remained stable at its highest
level (3.15) from seedling to female flower formation,
then gradually declined, stabilizing within a narrow
range (2.68–2.71) until the end of vegetation. Sadaf ex-
hibited a two-peak curve with maxima at male flower
formation (3.10) and initial fruit technical maturity
(3.39), reaching its lowest ratio at vegetation end
(2.40). The decline late in the season is attributed to the
reduced need for long-wavelength solar radiation (660–
700 nm).
The ∑xl/carotenoid ratio also demonstrated varie-
tal specificity. In Gunash, the highest peak (5.73) oc-
curred during male flower formation, followed by a
gradual decrease until mass ripening, with a secondary
peak (5.15) at vegetation end. Sadaf’s highest initial
peak (5.76) was during fertilization and first fruit for-
mation, followed by a decrease to its minimum (3.96)
at initial fruit maturity, and a second peak (4.32) near
vegetation end, similar to Gunash. The lowest ∑xl/ca-
rotenoid ratio in Gunash (3.75) appeared during mass
ripening, correlating with increased demand for short-
wavelength solar radiation in late development stages.
As with all crops, the ultimate product of photo-
synthetic activity in melon plants is the accumulation
of moist and dry biomass. Both cultivars exhibited sim-
ilar patterns in biomass accumulation during vegeta-
tion, differing only in magnitude. Maximum moist and
dry biomass values were recorded at the vegetation pe-
riod’s end: 821.31 and 100.41 t/ha in Gunash, and
707.45 and 78.41 t/ha in Sadaf. A sharp increase in bi-
omass occurred from the initial fruit technical maturity
phase through to the end of vegetation—5.75- and 6.71-
fold increases in Gunash for moist and dry biomass, re-
spectively, and 2.68- and 3.17-fold increases in Sadaf
(Table 2).
Organ-specific moist and dry biomass dynamics
mirrored overall trends, peaking at mass ripening ex-
cept in flowers, where Gunash peaked during fertiliza-
tion and early fruit formation (2.10 and 0.39 t/ha), and
Sadaf during mass ripening (1.09 and 0.33 t/ha), with
slight declines thereafter (Table 2).
The distribution of moist biomass among vegeta-
tive and reproductive organs revealed three distinct pe-
riods:
1. Formation of male and female flowers,
2. Pollination, coinciding with first fruit for-
mation,
3. Technical maturity of first fruits, correspond-
ing to vegetation end.

8 Znanstvena misel journal №105/2024
In the first period, both cultivars displayed a stem–
leaf–root distribution pattern. During pollination, Gun-
ash exhibited a stem–leaf–fruit–flower (or root) pat-
tern, while Sadaf showed a stem (or fruit)–fruit (or
stem)–leaf–root–flower pattern. In the final period,
both cultivars demonstrated a fruit–stem–leaf–flower
distribution (Table).
Dry biomass distribution varied slightly by organ
dry matter content. Gunash’s pattern, paralleling moist
biomass, included three phases:
• Male and female flower formation: leaf–stem–
root (or flower),
• Pollination and first fruit formation: leaf–
stem–fruit–flower (or root),
• Technical maturity of first fruits: fruit–leaf–
stem–root–flower.
Sadaf exhibited two dry biomass distribution
phases:
Female flower formation: leaf–stem–root–flower,
Pollination to vegetation end: fruit–leaf–stem–
root–flower.
In all cases, leaves, stems, and fruits dominated bi-
omass allocation, while roots and flowers held minor
shares, underscoring leaves’ role as “productive” or-
gans and stems/shoots as “conductive” structures criti-
cal to fruit development and maturation.
Conclusion.
Conclusion based on these findings:
1. Both Gunash and Sadaf cultivars exhibited sim-
ilar leaf area and photosynthetic potential dynamics
during vegetation, characterized by linear increases
from the bud stage to mass maturity. Maximum values
occurred at the technical maturity of first fruits—
5.26 × 10³ m²/ha leaf area and 620.9 × 10³ m²·day/ha
photosynthetic potential in Gunash, and 7.46 × 10³
m²/ha and 932.4 × 10³ m²·day/ha, respectively, in Sa-
daf.
2. A notable feature in both cultivars is the sharp
increase—by a factor of 8.86 to 21.80—in leaf area and
photosynthetic potential during the transition from the
bud phase to the flowering phase. The dynamics of spe-
cific density of leaf area (SDLA) in the Gunash cultivar
followed a strictly linear pattern throughout the vegeta-
tion period, reaching a maximum of 77.89 mg/cm² at
the end. In contrast, the Sadaf cultivar maintained line-
arity only until the pollination and first fruit formation
phase, where it exhibited a first maximum, followed by
a second and highest maximum of 24.83 mg/cm² during
the technical maturity phase of the first fruits.
3. The accumulation patterns of total chlorophylls,
plastid pigments, and individual pigments (chlorophyll
a, chlorophyll b, and carotenoids) displayed similar
characteristics in both cultivars. Except for carotenoids,
all pigments showed an initial maximum and followed
a three-peaked curve over the vegetation period. Carot-
enoids also exhibited three maxima; however, these oc-
curred simultaneously during the bud phase in both cul-
tivars. Additionally, the dynamics of the chlorophyll
a/chlorophyll b (Chl a/Chl b) ratio and total chloro-
phyll/carotenoid ratio—important indicators of plant
adaptability to environmental stresses such as drought
and high temperatures—were found to be cultivar-spe-
cific.
4. The net photosynthetic productivity (NPP) dy-
namics differed markedly between the cultivars: Gun-
ash exhibited a three-peaked curve, whereas Sadaf
showed a two-peaked curve. A common critical feature
was that the highest production efficiency coefficient
(PEC) values were recorded during the pollination/first
fruit formation and mass maturity phases. Divergences
in the dynamics of the coefficient efficiency of photo-
synthesis (CEP) and PEC became evident only at the
end of the vegetation period. In Gunash, both coeffi-
cients decreased sharply, whereas in Sadaf, CEP con-
tinued to increase and PEC remained nearly constant.
These distinct dynamic patterns likely underpin the ob-
served differences in yield characteristics between the
cultivars.
5. In both cultivars, the maximum levels of total
wet and dry biomass, including that of vegetative or-
gans, were recorded at the end of the vegetation period.
Transitioning into the first fruit formation phase trig-
gered a sharp increase in these parameters in each cul-
tivar. The distribution of wet and dry biomass among
vegetative and reproductive organs can be categorized
into three periods:
First period (bud phase): Formation of male and
female flowers, characterized by a distribution pattern
of stem/shoot (or leaf) – leaf (or stem/shoot) – root.
Second period: Pollination and first fruit for-
mation, with a pattern of stem/shoot (or fruit) – leaf –
fruit (or stem/shoot) – flower (or root).
Third period (end of vegetation): Technical ma-
turity of the first fruits, characterized by a pattern of
fruit – stem/shoot (or leaf) – leaf (or stem/shoot) – root
– flower.
This distribution pattern further confirms the deci-
sive role of “creative” leaves and “transmitting” stems
and shoots in fruit formation and maturation, compared
with other plant organs

Znanstvena misel journal №105/2025 9

10 Znanstvena misel journal №105/2024
References
1. Allahverdiyev E.I., Agayev F.N., Asgarov A.T.,
Babayev A.H., Guliyev Sh.B. (2020). Encyclopedia of
Vegetables (Terms, definitions and explanations). -
Baku: "East-West" ASC: - 840 p.(in Azerbaijani)
2. Emelyanova, A.V. (2014). Melon - miracle –
healthy berries. Ecological of problems of modern veg-
etable growing and the quality of vegetable production
(Collection of scientific works, vol.1). – Moscow: 256-
258. (in Russian)
3. Halimova, M.U., Kim, V.V. (2014). Technol-
ogy of cultivation of early harvestmelons. Ecological
problems of modern vegetable growing and the quality
of vegetable production (Collection of scientific works,
vol.1). – Moscow: 512-516. (in Russian)
4. Koleboshina, T.G. (2011). Agrobiological sub-
stantiation of elements of the technology of cultivation
of cucumber crops in various types of crop rotation for
the conditions of the Lower Volga region. Autoref. of
diss. Volgorod: -48 p. (in Russian)
5. Koleboshina, T.G., Belov, S.Ch., Verbitskaya,
A.N. (2019). Growth and development of melon plants
depending on the conditions of cultivation. Journal
"Vegetables of Russia", No. 1: 56-59. (in Russian)
6. Koleboshina, T.G., Emelyanova, L.V., Nikul-
ina, T.M. (2016). Genetic collections of potato cultures
as the main resource of the development industry: Sci-
ence and higher professional education, №2 (42): 78-
84. (in Russian)
7. Krunina, D.P., Emelyanova, L.V., Kornilova,
M.S. (2016). Main results of melon selection in Volgo-
grad region. Tavrarian journal of agrarian science,
№4(8): 46-53. (in Russian)
8. Kornilov, M.S., Krunina, D.P., Varivoda G.V.
(2021). Creation of competitively capable melon and
pumpkin varieties with valuable economic features.
Journal "Vegetables of Russia", No. 6: 36-41. (in Rus-
sian)
9. Malueva, S.V., Nikulina, T.M., Krunina D.P.,
Kornilov M.S. (2018). Main directions and results of
breeding work in melon growing. Collection of scien-
tific papers World scientific and technological trends of
potential economic development of the agro-industrial
complex and rural areas. Volgograd. 233-238. (in Rus-
sian)
10. Barykin, V.S. (2009). Fertilization system of
mid-early watermelon on ordinary chernozem under ir-
rigation conditions. Abstract ofCand. Sci. (Agricultural
Sciences). Pertsianovsky: -23 p. (in Russian)
11. Bezuglov, V.V. (2006). Features of formation
of yield and quality of melon and table watermelon
fruits depending on conditions and methods of cultiva-
tion in the steppe zone of the Oranburzhye. Abstract of
Cand. Sci. (Agricultural Sciences). - Orenburg: - 23 p.
(in Russian)
12. Yusifov, M.A. (2004). Physiology of water-
melon. – Baku: NUR-A: - 216 p.(in Azerbaijani)
13. Vecher, A.S., Goncharik, M.N. (1973). Physi-
ology and biochemistry of potatoes. - Minsk: Science
and Technology: - 264 p. (in Russian)
14. Methods of biochemical study of plants / Ed.
prof. A.I. Ermakov et al. (1987). - Leningrad: Ag-
ropromizdat. Leningrad. Department: -430 p. (in Rus-
sian)
15. Gavrilenko, V.F., Ladygina, M.B., Khando-
bina L.M. (1975). Large practical course on plant phys-
iology. Photosynthesis. Respiration. - Moscow: Higher
School: - 392 p. (in Russian)

Znanstvena misel journal №105/2025 11
EARTH SCIENCES

DEVELOPMENT OF THE PIMIENTA SHALE FORMATION –THE KEY TO THE GROWTH OF
DAILY OIL PRODUCTION IN MEXICO

Bochkarev V.,
PhD in geology, Director on Exploration and Development
LUKOIL Upstream Mexico, Mexico
ORCID: https://orcid.org/0009-0004-3642-6561
Krivobokov D.,
Operation manager
LUKOIL Upstream Mexico, Mexico
ORCID: https://orcid.org/0009-0003-9760-8353
Bochkarev A.
PhD student,
Gubkin Russian State University of Oil and Gas, Moscow
ORCID: https://orcid.org/0009-0000-8526-3755
DOI: 10.5281/zenodo.17012660

Abstract
Since 2005, Mexico has seen a steady decline of daily oil production. Recent offshore oil production projects
of the northern part of the Gulf of Mexico had a limited impact on the production decline, which decreased from
3.4 to 1.7 MMbpd. The launch of new offshore fields such as Zama will increase production by no more than 0.1
MMbpd and generally will not change the downward trend of production in Mexico. The solution to this problem
is possible through the start of development of the Pimienta shale formation in the Tampico-Misantla and Veracruz
oil and gas basins, which will increase daily oil production in Mexico by 0.5-1.5 MMbpd starting in 2030. The
potential of the Pimienta formation in the these basins is estimated at 280-560 BBBl of oil, and with an extraction
rate of 4-7%, accumulated production may reach 15-45 BBBl. When developing the productive intervals of the
Pimienta formation, it is proposed to use the method of cyclic shale development with repeated fracturing, which
will extend the life of wells, and, consequently, maintain production at a high level without drilling new production
wells.
Keywords: Hydrocarbons (HC), Pimienta formation, Eagle Ford formation, hypercatagenesis, HC shales,
zones of HC generation, kitchen rocks, reservoir, cyclic shale development, oil production, Tampico-Misantla
basin.

Since 2005, Mexico has seen a decrease of daily
production of liquid hydrocarbons (Fig.1) after a sharp
drop of oil production in 2007 at the largest Cantarell
oil field located in the Campeche Bay. The launch of
new offshore fields such as Zama will increase produc-
tion by no more than 0.1 MMbpd and generally will not
change the downward trend of production in Mexico.
The solution to this problem is possible through the
start of development of the Pimienta shale formation in
the Tampico-Misantla and Veracruz oil and gas basins,
which will increase daily oil production in Mexico by
0.5-1.5 MMbpd starting with 2030.

Fig. 1. Daily oil production in Mexico since1995 to the present (by EIA, CNH and CONACYT).

12 Znanstvena misel journal №105/2024
The reforms currently being implemented by the
Mexican government in the oil and gas sector are aimed
at attracting investors to work with existing fields with
a long history of development and for development of
a completely new way of the Mexican Upstream (along
with the deep-water offshore of the Gulf of Mexico) -
the development of the Pimienta shale formation.
The successful development and accumulated
positive experience in the development of gas, conden-
sate and oil deposits in shale formations of the southern
United States are certainly a driver of the growth of re-
searches to assess the availability of similar HC re-
sources in the Mexico. Shale formations are widespread
in its northern boundary zone [1], where the Upper Cre-
taceous Eagle Ford formation extends into Mexican ter-
ritory (Agua Nueva formation) in the Sabinas and
Burro-Picachos basins. In the central coastal part of
Mexico, the Pimienta formation is widespread in the
Tampico-Misantla and Veracruz basins, which exceeds
the Eagle Ford/Agua Nueva formation by 2-3 times in
total thickness (Fig. 2-3).
The Pimienta formation is the main oil and gas
source-rock formation of eastern Mexico for all hydro-
carbon deposits in the overlying sediments (Eocene,
Oligocene, Miocene, Albian, Cenomanian, Upper Ju-
rassic) in traditional reservoirs and traps in the territory
of Tampico-Misantla and Veracruz oil and gas basins
(Fig. 4)

Fig.2. The regional correlation scheme of shale formations in Mexico [8] (Basins: 1- Chihuahua, 2-Sabinas,
3- Burro-Picachos, 4- Burgos, 5- Tampico-Misantla Misantla, 6- Veracruz).

Fig.3. Gross thickness of Pimienta formation in Tampico-Misantla и Veracruz basins [7].

Znanstvena misel journal №105/2025 13

Fig.4. Oil-and-gas basins of Eastern Mexico where the Pimienta formation is widespread
(Source: Advanced Resources International Inc., 2013).

However, the real potential of the Pimienta for-
mation has not been sufficiently studied to date. In
2010-2019, only 25 wells were drilled in the Pimienta
formation, and only 5 of them were horizontal wells
with multi-stage fracturing in the Tampico-Misantla
province, which showed average starting flow rates of
about 900 bpd. The maximum oil flow rate was ob-
tained in the Kaneni-1EXP well at the level of 1932
bpd, where 17 fracturing stages were performed

14 Znanstvena misel journal №105/2024

Fig. 5.
The depth (A) and the catagenesis zonation (B) of the Pimienta formation [7], indicating the direction of thermal
and geodynamic effects from the Sierra Madre mountain system on the HC generation and accumulation.

According to the drilling data for Pimienta for-
mation within the western part of the Tampico basin, an
abnormally high temperature gradient and abnormally
high reservoir pressures were established in the Titho-
nian sediments of the Pimienta formation due to ther-
mal effects from the Sierra Madre mountain system [7].
The high level of standing of the viscoplastic magmatic
hearth here and its convective movement eastward
caused extreme heating and accelerated catagenesis
(hypercatagenesis) of organomineral substances (OM)
in the Pimienta formation in the contact zone from a
depth of 500 m from the MK5 stage (the main gas for-
mation zone), bypassing the stages of protokatagenesis
(PK1-3), initial and middle mesocatagenesis (MK1-4)
and the main zone of oil generation (MK1-MK2) (Fig.
5-6). Approximately along the coastline of the Gulf of
Mexico, the boundary between the main zone of con-
densate generation and the main zone of oil generation
passes and the Pimienta formation begins to sink to-
wards the sea aquatory and transition to the generally
accepted regional scheme of OM catagenesis with a
normal temperature gradient [2, 3, 5]
The current scheme of the zonation of the HC gen-
eration and accumulation in the Pimienta formation in
Tampico province was compiled [2] based on deep
drilling data, which is confirmed by the results of frac-
turing in five wells, with the exception of the interval
of light oil (MK2-MK3). The Horcones-8127 and
Furbero-4354 wells produced light oil with a density of
37-38 API and, accordingly, the light oil boundary will
shift to the east and run along the coastline of the Gulf
of Mexico (fig. 5). The contours of the main zone of
condensate generation and main zone of oil generation
are confirmed by the drilling results of Pankiwi-1 (49
API) and Kaneni-1 (39 API) wells. Thus, light oil with
a density of 37-40 API should be expected in producing
wells within central part of Tampico Province, whereas
dry gas and condensate should be expected in the west-
ern part, in the area adjacent to the Sierra Madre moun-
tain system (Fig. 5-6)

Znanstvena misel journal №105/2025 15

Fig. 6. A seismogeological section through Tampico province [7] with the release of compressive stresses, ab-
normal thermal effects, and HC zonation of the Pimienta formation

For potential investors and operating companies,
the issue of selecting analogues of shale formations al-
ready under development in the North American region
that are close to the Pimienta formation in terms of ge-
ological, thermobaric, geochemical, and geomechani-
cal characteristics is relevant.
The shale deposits of the Eagle Ford formation in
South Texas (USA), where large shale oil, gas and con-
densate fields have been discovered and are being de-
veloped by El Paso, Anadarko, EOG, Petrohawk, Pio-
neer and others, can be considered as the closest ana-
logue. The first production well for the Eagle Ford
formation was drilled by Petrohawk in 2008, and tens
of thousands of wells have been drilled for this for-
mation to date. According to the data of the US Depart-
ment of Energy (EIA), the initial recoverable reserves
of the Eagle Ford formation amount to 3.37 BBBl of
liquid hydrocarbons and 50.2 TCF of gas. According to
the EIA, peak oil production in the Eagle Ford for-
mation was reached in 2016 at 1.6 MMbpd and peak
gas production was reached in 2015 at 6 BCF. Cur-
rently, the development of the Eagle Ford formation co-
vers 24 Texas counties [1]. The rocks are represented
by dense limestones (calcite content 45-55%), mud-
stones and quartz (Fig. 7). In terms of mineralogical and
petrographic composition, Eagle Ford shales are simi-
lar to rocks of the Pimienta formation, represented by
an alternation of tight reservoirs - dense clay limestones
and clay shales with a high content of organic carbon
(TOC) (Fig. 7) [1]

Fig. 7. Pimienta и Eagle Ford formations mineralogical composition [2, 4].

The Eagle Ford shale formation has been well
studied by drilling and it is a clay-carbonate shale. The
rocks are represented by dense limestones (calcite con-
tent 45-55%), mudstones, and quartz (Fig. 7). The Pi-
mienta formation is confined to the Tithonian stage of
the Upper Jurassic, and is similar in mineralogical and
petrographic composition to the Eagle Ford shales. The
Pimienta formation is an alternation of tight reservoirs
- dense clayey limestones and clay shales with a high
content of TOC (Fig. 5).
The sedimentation of the Pimienta formation, as
well as the Eagle Ford formation, occurred in the con-
ditions of the shelf continental margin, and for this rea-
son their dynamic characteristics of the Eagle Ford and
Pimienta formations are similar: with equal permeabil-
ity - 0.001 mD, the porosity of the Pimienta formation
varies from 1.5 to 10%, for Eagle Ford - 4-15%.. The
reservoir filtration properties are provided by the rocks
fracturing. The TOC for the Pimienta formation varies

16 Znanstvena misel journal №105/2024
from 2 to 8%, which is a little bit lower than in the Ea-
gle Ford formation (2-11%). The maximum values of
TOC in the Pimienta formation occur in its lower part,
starting from depths of 2,900 m or more (Fig. 8), as well
as in the underlying Taman formation, which is an ad-
ditional source of hydrocarbon with a lower shale po-
tential (Table 1)
Table 1.
Comparative analysis of filtration properties, HC-generation potential, and mineralogical composition of the Pi-
mienta and Eagle Ford formations.
Характеристики Eagle Ford Pimienta
Age U. Cretaceous U. Jurassic
Depth, м 1500-4300 2200-3500
Gross thickness, м 15-110 40-200
Poro, % 4-15 1.5-10
Permobility, mD 0,001 0.001
Quartz, % 20 19
Carbonates, % 45 55
Clay, % 20 15
Pirite, % 3 1
TOC (%) 2.0-11 2-8
Vitrinite, %Ro 0.5-2 0.85-1.7
Reservoir pressure AHRP AHRP
Kerogen type 2 2
H2 index, мг/г Сорг 650 600
Sulfur content, % low 0.1-3
EUR per oil well, МВОЕ 254-600 -

The productivity of the Pimienta formation has not
been sufficiently studied: in the Tampico province,
only 25 wells have been drilled, of which only five have
been completed horizontally with multi-stage fractur-
ing. The flow rates of light oil range from 278 to 1932
bpd. Similar actual initial flow rates have been obtained
for wells in the Eagle Ford formation in Texas, where
they range from 14-32 MMCF/d for gas, from 350 to
2,800 bpd for condensate, and from 200 to 950 bpd for
oil.
Рис. 8. Фото керна сланцевых формаций Pimienta и Eagle Ford [2, 4].

Znanstvena misel journal №105/2025 17
The inflows are caused by multi-stage fracturing
(10-25 stages, 50-100 m each) at the horizontal wells
(1200-2500 m). The average value of EUR per well in
the oil zone is 350 MBOE. The average "life span" of
wells is very small - the drop in oil and gas production
reaches 60-80% already in the first year of well opera-
tion. Therefore, in order to maintain production at a sta-
ble level, it is necessary to constantly drill new wells,
which increases the total CAPEX. And the most opti-
mal approach to the development and exploitation of
shale HC deposits is the cyclic development [1-5], the
essence of which is as follows: after reservoir pressure
drops and flow rates decrease to a minimum, wells must
be preserved for a sufficient time to restore formation
pressure. After pressure is restored due to HC genera-
tion processes, the well is put back into production with
almost initial production. Thus, to restore the initial oil
flow rate, it is necessary to stop the well for 1-2 months.
This method of development can be described as
(36+2)*N (where 36 is the months of operation and 2 is
the months of well shutdown, N is the number of cycles
of replenishment of hydrocarbon deposits depending on
the content of TOC, calculated by the potential balance
method).
Within Tampico province, taking into account the
HC hypercatagenesis in the Pimienta formation, the
restoration of the initial HC production can be achieved
many times faster than in the case of "normal" catagen-
esis and well shutdowns can be limited to 1-3 weeks
(Fig. 9).

Fig. 9. The principle of cyclic shale development (V.A. Bochkarev [2, 5, 6]).

Currently, there is already evidence of the pro-
posed methodological approach to the development of
HC shale deposits. EOG Resources (one of the leading
companies developing unconventional HC reserves in
the USA) has conducted research on reservoir pressure
recovery in wells drilled into the Eagle Ford shale for-
mation. In historical vertical wells, repeated fracturing
was carried out after 15 years of production. As a result,
the well flow rate increased relative to the current one.
Thus, it was possible to keep the well flow rate at an
economically efficient level for several years (Fig. 10).
At the same time, the wells were stopped only for the
period of fracturing, that is, no more than 5-7 days. So
during the development process, cracks collapsed and
only the near zone in the well worked, while in the re-
mote zone (>5 m) the process of HC generation was
"started up" again [3].

18 Znanstvena misel journal №105/2024

Fig. 10 – A graph describing the results obtained by EOG. Recovery of well flow rates during periodic develop-
ment and fracking (Malanichev A.G., 2018) [2, 4].

Fig 11. The schematic diagram of the cyclic shale development.

From the very beginning of the shale field devel-
opment, it is necessary to ensure periodic geo-fluid dy-
namic monitoring and temporary production shut-
downs in order to ensure the restoration of HC reserves
by resuming the HC generation process. Each new de-
velopment cycle should begin with repeated fracking to
open remote fractures (Fig 11).
The proposed principle of cyclic shale develop-
ment will significantly minimize the cost of drilling a
large number of production wells, extend the life (op-
eration) of existing wells and reduce the CAPEX in
general. This approach allows to preserve the genera-
tion potential of the developed formations, provides the
compliance with the critical depression threshold
(about 5 MPa), the implementation of rehabilitation pe-
riods ("refueling" for 1-3 weeks for Pimienta for-
mation) and gentle methods of increasing oil and gas
recovery due to the independent restoration of the nat-
ural system.
The use of cyclic development of shale hydrocar-
bons of the Pimienta formation will significantly mini-
mize the cost of drilling a large number of production
wells, prolong the life (operation) of already drilled
wells and reduce the CAPEX in general [2, 5, 6].
Taking into account the high content of TOC and
hypercatagenesis in the Pimienta formation in Tampico
province, 3-5 cycles of HC reserves restoration can be
expected, which makes this formation one of the most
prospective in the world.
Economy. The cost of production of shale oil, nat-
ural gas, and condensate has now approached the level
of fields with traditional reservoirs, outstripping heavy
oil fields and deep water projects. The upper level of

Znanstvena misel journal №105/2025 19
profitability of oil prices for the US market in 2025 is
around 28 $/BBl.
The greater gross thicknesses of the Pimienta for-
mation than Eagle Ford (by 2 times) and the use of cy-
clic development for the Pimienta formation with re-
peated fracturing in existing wells will allow for greater
accumulated production per well than for wells in the
United States, and thereby reduce drilling of additional
wells, significantly improving the economic perfor-
mance of the development shale fields in Mexico.
The launch of exploration of the Pimienta shale
formation in 2026 will allow to start development in
2028 and by 2030 to produce an additional 0.4-1.3
MMbpd (Fig. 12) of oil, and by 2040-2050 to reach a
production level of about 0.8-2.1 MMbpd, which may
fully cover the country's daily oil consumption, and will
fully ensure Mexico's energy independence in the fu-
ture (taking into account the implementation of cyclical
shale development) at current consumption levels in the
country. Starting in 2032, Mexico will be able to export
a surplus of oil to the United States and Central and
South American countries.

Fig. 12. Forecast of oil production in Mexico until 2050 due to the shale development of the Pimienta formation,
starting in 2028 (by EIA, CNH и CONACYT and author’s forecast).

Environmental consequences of the development
of the Pimienta formation. Until recently, there was an
unofficial ban at the Mexican government on fracking
and large-scale fracking at the Pimienta formation. This
ban was based mainly on environmental data from the
early years of the development of shale formations in
the United States, when there were serious environmen-
tal problems associated with massive fracking.
The analysis of the environmental situation related
to the development of shale formations in the United
States and other regions of the world conducted in [2,
5] has shown that modern advanced technologies, to-
gether with the increase in oil and gas prices over the
past few years, provide opportunities for both econom-
ically profitable as well as the environmentally safe ex-
traction of shale HC:
• The use of directional fracking to prevent cracks
from bursting into the above-lying water-resistant hori-
zons.
• Reduction of the toxicity of the fracking fluid.
• Purification and reuse of water for fracking.
• Construction of a seawater treatment plant for
shale formations geographically located near the Gulf
of Mexico
• Active environmental monitoring of artesian and
surface waters, soil, and air.
• Analysis of the impact of massive fracking on
changes in the seismic activity of the shale formation
area using not only traditional methods, but also tracer
studies.
• The use of cyclic shale development will signif-
icantly reduce the number of production wells, reduc-
ing the environmental burden in general.
The Pimienta mega social project. The implemen-
tation of shale projects in the state of Tampico and Ver-
acruz will create tens of thousands of jobs. Small towns
like Poza Rica will become the operational oil produc-
tion centers. The city of Veracruz may become the huge
shale hub of Mexico, with offices of the world's oil
companies and a new oil refining plant for shale oil vol-
umes. Also, to ensure the volume of water for fracking,
a water treatment plant can be built to replenish the bal-
ance of fresh water according to the principle - for 1
liter of water for fracking – 2 liters of purified water. In
addition to major social projects, numerous environ-
mental projects will be implemented, for which there is
currently no budget.
0
500
1000
1500
2000
2500
3000
3500
1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020 2021 2022 2023 2024 2025 2026 2027 2028 2029 2030 2031 2032 2033 2034 2035 2036 2037 2038 2039 2040 2041 2042 2043 2044 2045 2046 2047 2048 2049 2050
Mbpd
Shale liquid HC production Offshore traditional liquid HC production
Onshore traditional liquid HC production Actual traditional liquid HC production in Mexico
Forecast of shale liquid HC production in Mexico Forecast of traditional liquid HC production in Mexico
Forecast

20 Znanstvena misel journal №105/2024
Conclusions:
The oil and gas saturated clay-carbonate deposits
of the Pimienta formation are both a HC source rock,
reservoir and caprock. The HC donor in Pimienta
shales is syngenetic organic matter (TOC average -
3.5%), mainly of the sapropel type.
The Eagle Ford formation is a good analogue for
the geological study of the Pimienta formation at an
early stage of development.
The average EUR values for the Pimienta for-
mation can be about 500 MBBl of oil per well.
Taking into account the high content of TOC and
hypercatagenesis in the Pimienta formation in Tampico
province, 3-5 cycles of HC reserves restoration can be
expected, which makes this formation one of the most
prospective in the world.
The use of cyclic development of shale hydrocar-
bons of the Pimienta formation will significantly mini-
mize the cost of drilling a large number of production
wells, prolong the life (operation) of already drilled
wells and reduce the CAPEX in general.
The launch of exploration of the Pimienta shale
formation in 2026 will allow to start development in
2028 and by 2030 to produce an additional 0.4-1.3
MMbpd (Fig. 12) of oil, and by 2040-2050 to reach a
production level of about 0.8-2.1 MMbpd, which may
fully cover the country's daily oil consumption, and will
fully ensure Mexico's energy independence in the fu-
ture (taking into account the implementation of cyclical
shale development) at current consumption levels in the
country.
Given the location of the Pimienta formation in the
condensate and light oil formation zones, gas produc-
tion (dry and associated) may reach 1-3 BCF/d by 2030
and, together with the shale gas development project
extending to Mexico from the Eagle Ford/Agua Nueva
formation [6], which will ensure Mexico's gas inde-
pendence by 2035 and for the long term.
The implementation of shale projects in the state
of Tampico and Veracruz will create tens of thousands
of jobs and will allow the implementation of many so-
cial and environmental projects for which the state
budget is currently insufficient.
The main role of Mexican government agencies
for the successful implementation of shale projects in
Tampico and Veracruz is to ensure a competitive envi-
ronment and the free participation of drilling compa-
nies to reduce well drilling and completion costs to $5-
8 MM$/well.
Since 2032, Mexico will be able to export a sur-
plus of oil to the United States and Central and South
American countries.

References
1. Бочкарев А.В., Бочкарев В.А. Катагенез и
прогноз нефтегазоносности недр // ВНИИОЭНГ. -
2006. - 321 с.
https://doi.org/10.61726/9424.2024.69.60.001
2. Бочкарев В.А. Концепция освоения слан-
цевых углеводородов – М.: ДПК Пресс, 2021. – 332
с. https://doi.org/10.25996/6492.2023.86.41.001
3. Бочкарев В.А., Бочкарев А.В. Восполняе-
мые запасы залежей углеводородов. – М.: ОАО
«ВНИИОЭНГ». – 2017. – 276 с.
https://doi.org/10.61726/3912.2024.76.35.001
4. Бочкарев В.А., Качалова Е.А. Сланцевый
углеводородный потенциал формации Игл Форд
(мексиканский сектор), условия его реализации и
освоения. - Нефтепромысловое дело. - 2015. - № 2.–
С.5-14.
5. Bochkarev V. Principles and approaches of
the geological and geophysical studies, Development
and Production of HC shale. Danish Scientific Journal,
82, 2024. P. 9-20. https://doi.org/10.5281/ze-
nodo.10899563
6. Bochkarev, V.A.; Krivobokov, D.M.; Bochka-
rev, Art.V. Gas potential of Eagle Ford/ Agua Nueva
formation in Mexico. Annali d’Italia, Scientific journal
of Italy, 65, 2025. P. 11-20. https://doi.org/10.5281/ze-
nodo.15089357
7. Ricardo Veiga, Maria Eugenia Aniasi, Raul
Gutierrez, Andrea Cote Melo. Evaluación del potencial
No Convencional del Jurásico Superior de la Cuenca
Tampico Misantla. CMP, 19-22 de Junio, 2024.
8. https://www.eia.gov/analysis/studies/worldsh
alegas/pdf/Mexico_2013.pdf

Znanstvena misel journal №105/2025 21
HISTORICAL SCIENCES

ИЗ ИСТОРИИ СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ: ПОИСКИ ИСТ ОКОВ СТАРОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫКА В
XIX ВЕКЕ (НА ПРИМЕРАХ ИЗЫСКАНИЙ КОПИТАРА, БОДУЭНА ДЕ КУРТЕНЭ И ОБЛАКА)

Мальшина К.В.
Институт украинской археографии и источниковедения
ім. М.С. Грушевського, НАН Украины, Киев, Украина

FROM THE HISTORY OF SLAVIC STUDIES: THE SEARCH FOR THE ORIGINS OF THE OLD
SLAVONIC LANGUAGE IN THE 19th CENTURY \(ON THE EXAMPLES OF THE RESEARCH OF
KOPITAR, BAUDOUIN DE COURTENAY AND OBLAK)

Malshina K.
ORCID 0000-0003-3004-3944
M.S. Hrushevsky Institute of Ukrainian Archeography and Source Studies,
National Academy of Sciences of Ukraine, Kyiv, Ukraine
DOI: 10.5281/zenodo.17012672

Аннотация
В статье прослеживаются поиски истоков церковно-славянского языка на примерах исследований
наиболее известных славянских славистов ХІХ века, а именно: словенского лингвиста В. Копитара, автора
паннонской теории происхождения старославянского языка, польского слависта Бодуэна де Куртенэ и его
ученика, другого словенского слависта В. Облака, указана роль Бодуэна в становлении Облака как наибо-
лее продуктивного исследователя и автора македонской теории происхождения старо-славянского языка,
прослежены способы научного общения широкого круга лингвистов-славистов, предложены особенности
научного подхода В. Облака в разработке его македонской теории в конце XIX века.
Abstract
The article traces ways of the search for the origins of the Church Slavonic language on the examples of the
studies of the most famous Slavic Slavists of the 19th century, namely: the Slovenian linguist B. Kopitar, the
author of the Pannonian theory of the origin of the Old Slavonic language, the Polish Slavist Baudouin de Courte-
nay and his student, another Slovenian Slavist V. Oblak , the role of Baudouin in the formation of Oblak as the
most productive researcher and author of the Macedonian theory of the origin of the Old Slavonic language is
indicated, the methods of scientific communication of a wide range of Slavic linguists are traced, the features of
Oblak's scientific approach in the development of the Macedonian theory at the end of the 19th century are pro-
posed.
Ключевые слова: церковноославянский язык; славяноведение; словенистика; паннонская теория;
македонская теория; Варфоломей Копитар; Ватрослав Облак; Бодуэн де Куртенэ.
Keywords: Old Slavonic; Slavic studies; Slovenian studies; Pannonian theory; Macedonian theory; Barthol-
omew Kopitar; Vatroslav Oblak; Baudouin de Courtenay.

На сегодняшний день под старославянским
языком понимают древнейший письменно-литера-
турный язык славян, созданный в 860-х гг. солун-
скими братьями-проповедниками Кириллом и Ме-
фодием. Старославянский язык выкристаллизо-
вался из общеславянского, поэтому сохранял много
черт и архаизмов праславянского языка. Он был по-
нятен всем славянам и обслуживал преимуще-
ственно культовые нужды. Впервые старославян-
ский был использован при переводах с греческого
языка богослужебных книг и другой христианской
литературы византийского обряда. Это было сде-
лано по просьбе Ростислава, князя Моравии для об-
ряда великоморавских христиан.
Наибольшего распространения во всех сферах
культуры славянских народов старославянский
язык достиг в IX–XI веках. Однако развитие госу-
дарственности повлияло на их языковую диффе-
ренциацию, и уже с IX–X века разные славянские
языки достаточно отличались в народной фонетике
и словообразовании. Новые региональные особен-
ности попадали в переписываемые тексты, и старо-
славянский язык постепенно менялся. С XI–XII ве-
ков он начал выступать в региональных вариантах
(редакциях, или изводах), которые получили назва-
ние "церковнославянский язык".
С конца XII–XIII веков, на основе таких редак-
ций еще усилилась дифференциация, региональные
диалектные особенности перерастали в отдельные
письменные славянские языки. Это привело к тому,
что в период позднего средневековья потерялись и
сами корни старославянского языка. Интерес к ста-
рославянскому языку и его истокам c новой силой
начинает проявляться только с конца XVIII века.
Одной из причиной стало этому все более
жёсткое угнетение этнонациональных славянских
языков в европейских империях. В конце XVIII
века именно Родной Язык, как главный критерий
национальной идентичности, стал ядром Нацио-
нального возрождения славянских народов. Этот
процесс затронул и проблематику национального

22 Znanstvena misel journal №105/2024
языка в различных его проявлениях. Научные фи-
лологические исследования вызвали сбор фольк-
лорного материала; романтизм в литературе бази-
ровался на использовании этнического языка,
народных легенд и важных местных исторических
событий. Этот процесс сопровождался многократ-
ным увеличением объема книжной продукции на
национальных языках. Параллельно с литерату-
рами и литературными языками развивалось славя-
новедение, на которое мощно влияли как славяно-
фильство, так и, позднее, неославизм.
Родство славян было очевидным, и из этого ло-
гически вытекала идея единой прародины. Праро-
дина, из которой ткалось полотно всеобщего разви-
тия славянских народов, может быть и географиче-
ской, и языковой.
Именно славяноведение взялось за лингвисти-
ческие поиски. С самого своего возникновения оно
развивалось как комплексная дисциплина, которая
преимущественно занималась лингвистикой и от-
части этнографией. С 1860-х годов в славяноведе-
нии начинается дифференциация. Из него выдели-
лись самостоятельные области: славянская филоло-
гия, этнография, история, история литературы.
Главной задачей всех этих наук был поиск первоис-
точников, которые могли помочь в поиске родины
старославянского языка.
Весь XIХ век в славяноведении ознаменовался
борьбой двух теорий - «паннонской» и «македон-
ской», авторами их были словенцы Копитар и Об-
лак, их жизни были разделены разрывом в полвека
и многими достижениями знаменитых славистов,
среди которых мощно выделяется фигура Бодуэна
де Куртенэ, наставника Облака. Именно эти трое
учёных сыграли главную роль в обнаружении ро-
дины старославянского языка.
* * *
По лингвистической стороне проблемы суще-
ствует огромный корпус трудов европейских спе-
циалистов из самых разных сфер славяноведения.
Наиболее представлены болгарские, российские и
македонские исследования. В этой связи стоит упо-
мянуть богатые информацией сводные академиче-
ские издания — энциклопедии, среди которых за-
метное место занимает плод многолетних трудов
болгарских исследователей - Кирилло-Мефодиев-
ская энциклопедия. (4 тт. София, 1985-2003). Стоит
упомянуть также российские энциклопедии —
мультимедийную Большую энциклопедию Ки-

1 Копитар Ерней (Варфоломей) (1780–1844) – сла-
вист, словенский народный будитель, один из основате-
лей научного языкознания, оказывавший влияние на раз-
витие славянской филологии на ее начальном этапе. Хра-
нитель, позже директор Венской дворцовой библиотеки.
Один из творцов доктрины "украинства", "славянский
цензор" Австро – Венгрии.
Копитар всю жизнь был противником российской импе-
рии и ненавидел русофилов среди сербов, чехов и укра-
инцев. Причиной этой ненависти он назвал в 1810 г. "вы-
сокомерие бояр и политическую неволю", но на самом
деле причина была политическая, государственническая,
вытекавшая из его австрославизма. Австрийскую импе-
рилла и Мефодия (1996-2013) и Православную эн-
циклопедию, издающуюся с 2000 г. Однако ком-
плексных работ по истории науки славистики, каса-
емо периода, хода и методов самих разысканий ро-
дины старославянскго языка, пока нет.
Задачей исследования является проследить по-
иски истоков церковно-славянского языка на при-
мерах исследований наиболее известных славян-
ских славистов ХІХ века, а именно: словенского
лингвиста В. Копитара, автора паннонской теории
происхождения старославянского языка, польского
слависта Бодуэна де Куртенэ и его ученика, другого
словенского слависта В. Облака, выяснить роль Бо-
дуэна в становлении Облака как наиболее продук-
тивного исследователя и автора македонской тео-
рии происхождения старо-славянского языка, про-
следить способы научного общения широкого
круга лингвистов-славистов, выявить особенности
научного подхода В. Облака в разработке его маке-
донской теории в конце XIX века. Данные лингви-
стики используются авторами исключительно для
освещения проблематики настоящего исследова-
ния, т. е. .истории славистики.
* * *
Первая половина XIX века была временем от-
крытия и введения в научный оборот древнейших
памятников славянской письменности и первых
опытов построения сравнительной грамматики сла-
вянских языков. По мере освоения исторических и
лингвистических источников постепенно формиро-
вались представления о славянском мире, о проис-
хождении и развитии славянских языков, характере
отношений, степени близости отдельных славян-
ских языков и языковых групп.
Одной из первых на этом пути в начале ХІХ
века возникла паннонская теория, связанная с име-
нами двух словенских ученых – "великана славян-
ской филологии" В. Копитара
1
и его ученика Ф.
Миклошича.
2
Паннонская теория стала одним из
первых опытов реконструкции этноязыковых отно-
шений на праславянском уровне. Она была вызвана
к жизни идеями словенского Возрождения конца
XVIII века. Поэтому лингвисты одного из малых
славянских народов – словенцев – были первыми
среди значимых исследователей этого вопроса. Как
одни из габсбургских славян, они оказались на по-
роге реформ императора Иосифа II. Одна из ре-
форм, вместо латыни, как языка государственного
управления, начала продвигать немецкий, который
должен "объединить монархию в одно целое", что,
рию он считал способной к реформированию и преобра-
зованиям, что привело бы к равноправию славянских
народов с австрийским и венгерским народами в рамках
империи. [8, р.104]
2 Миклошич Франц (1813–1891) – словенський линг-
вист и филолог-славист. Родоначальник сравнительной
грамматики славянских языков; современники называли
его "величайшим грамматиком XIX века". Революцию в
тогдашней славянской филологии совершили его чрезвы-
чайно глубокие труды, в которых накоплено и система-
тически упорядочено огромное количество материала из
всех славянских языков. Его классификация материала
сохранилась в некоторых разделах славянской лингви-
стики до наших дней.

Znanstvena misel journal №105/2025 23
в свою очередь, представляло угрозу для словен-
ского языка.
Поэтому выдвижение паннонской теории дик-
товалось больше политическими, чем научными
мотивами. И именно поэтому паннонская теория
никогда не являлась развернутым исследованием с
обоснованными выводами. Она состоит из идей, ко-
торые В. Копитар выражал в течение жизни в пись-
мах, рецензиях и статьях. Конечно, пытливый ум
Копитара и с научной точки зрения пытался осяг-
нуть все данные, которые на тот момент были из-
вестны о славянах. Пытаясь классифицировать сла-
вянские языки, он, следом за чешским лингвистом
Й. Добровским, поделил их на ветви – северо-за-
падную и юго-восточную. В. Копитар исходил из
того, что эти ветви географически и лингвистиче-
ски сталкивались в Паннонии между Дунаем и его
притоком Дравой. Копитар предполагал, что в VIII
веке единый каринтийско-паннонский массив сла-
вянских племен (а именно единый словенский, впо-
следствии разделенный на словаков и словенцев с
одинаковым самоназванием – словенцы) был раз-
двинут на запад и восток миграционными потоками
хорватских и сербских племен [12, pp.241-242], что
и послужило причиной преобразований языковых
отношений на современной славянской языковой
карте.
Среди прочего он выдвинул тезис, что братья-
миссионеры Кирилл и Мефодий работали у словен-
ского князя Коцеля на Блатенском озере (совр. оз.
Балатон) в Нижней Паннонии, и потому черпали
язык для перевода Библии из языка предков совре-
менных словенцев [18, p.254]. Из этого следовало
заключение Копитара, что старославянский язык
есть «панноно-словенский» диалект, распростра-
ненный в Каринтии, Паннонии и Моравии.
Его последователь Миклошич, опираясь на то-
гдашние исторические исследования, считал, что в
IX–Х веках эти земли были заселены только пред-
ками современных словенцев, и исключал присут-
ствие там чехов и особенно словаков (чей язык и
грамматика очень подобны словенскому даже в его
современном виде). При этом во времена Кирилла
и Мефодия праславянский пласт уже претерпел мо-
дификации, в то время как словенский язык, когда-
то господствовавший на этой огромной террито-
рии, из-за очень раннего франкского завоевания
(828 г.) сохранил древний образ в чистом виде.
Причиной этого стало то, что словенский обслужи-
вал коммуникацию только третьего и четвертого
сословия словенского общества, в то время как
национальная словенская аристократия в лице
единственного оставшегося рода графов Цельских
выродилась в начале XV века.

3 Библиотека братьев Залуских, поражающая своим бо-
гатством, устройством и организованностью, в 1795 г.
насчитывала более 400.000 томов, 40.000 гравюр, имела
самую богатую в Европе коллекцию карт, глобусов, ме-
далей, картин, скульптур, кабинет натуральной историис
гербариями и полным современным тогда набором мате-
матических инструментов – геометрических, физических
и астрономических. Коллекция рукописей оценивалась в
Каждый из славянских лингвистов занимался
преимущественно проблемами своего родного
языка. Однако общность славянских языков и язы-
ковых явлений побуждала к поиску единых корней,
обнаружению первичных элементов. Паннонская
теория выдвинула на первый план вопрос диалект-
ной основы языка древнейших славянских памят-
ников и связанную с ней реконструкцию лингво-эт-
нических отношений на славянской карте в эпоху
деятельности Первоучителей [13, pp.13-14]. По-
этому славистика второй половины XIX века разви-
валась под знаком сбора и накопления аргументов
за и против идей Копитара и Миклошича. [28]

События, последовавшие за разделами
Польши 1772-1796 гг., подавлением польского вос-
стания 1830-1831 гг., а также за присоединением
униатской церкви к православной (на униатском
соборе в Полоцке в 1839 г.), имели неожиданный
библиотечный аспект В ходе мер российского пра-
вительства по подавлению сепаратистских настро-
ений и ослаблению позиций католической церкви
на "западных окраинах" Российской империи, для
российских библиотек и библиоманов открылся но-
вый источник комплектования - хищение библио-
тек на польских, западноукраинских и белорусских
землях.
Несчастная судьба постигла украинские, бело-
русские, польские библиотеки, попавшие под
страшный каток русского самодержавия и в основ-
ном уничтоженные огнем, разворованные или рас-
формированные и перевезенные в Россию (как в
публичные, так и в частные библиотеки). Истребле-
ние и хищение неслыханных масштабов продолжа-
лось более 100 лет; еще более страшная судьба
ждала эти книги в ХХ веке.
Например, в 1795 г. "абсолютно энциклопеди-
ческая" "Zalusciana", библиотека братьев Залуских,
была перевезена в Санкт-Петербург, как военный
трофей, и использована как основа для Император-
ской публичной библиотеки (открытой в 1814 г.).
При транспортировке бесчисленные книги погибли
или были рассеяны: сгнили в погребах, проданы с
аукциона; разбросаны по провинциальным библио-
текам России.
3

В 1841-1857 гг. книги из библиотек из разорен-
ных украинских, белорусских, польских униатских
монастырей, учебных заведений, дворянских родо-
вых усадеб безжалостно сжигались сотнями, не
считая их редкости и исторической ценности. Были
вывезены и раздроблены "пропольские", то есть
униатские библиотеки. [10, pp.176–181] Книги из
неизбежно разграбленных местным населением
дворянских библиотек скупались библиофилами и
оседали в Петербурге, Москве и т.п.
4
Такое, так
20000 томов и содержала многочисленные сокровища.
[32,
p.1-17]

4 Например, в 1832 г. в Петербург перевезли библио-
теку опальных Сапег из Деречина (соврем. Гродненской
области Белоруссии) – крупнейшую, после Радзивиллов-
ской, родовую библиотеку Беларуси (Евстафий Каэтан
Сапега (1797–1860) принял участие в польском восста-
нии). [33, p.556-565]

24 Znanstvena misel journal №105/2024
сказать, «перенаправление информационных пото-
ков» между западными и восточными славянами
привело к тому, что огромное количество церков-
нославянских рукописей и старопечатных изданий
и других драгоценных текстовых находок сосредо-
точилось в России.

На этом поле уже во второй половине ХІХ века
выросла целая плеяда настоящих специалистов по
языко- и литературоведению.
К середине 70-х годов XIX века разрешился
балканский кризис. Во время русско-турецкой
войны 1877–1878 годов произошли восстания в Ма-
кедонии и Болгарии. Это способствовало освобож-
дению Болгарии, официальному признанию неза-
висимости Сербии и оккупации Боснии и Герцего-
вины Австро-Венгрией. Македония тогда
освобождена не была. Такие быстрые изменения на
Балканах, где обе империи – российская и австро-
венгерская – имели подобные и потому противо-
борствующие интересы, повлекли за собой толчок
бурного развития славистики во всех заинтересо-
ванных странах. В 1870–90-е годы она достигла
своего расцвета. Тогда еще более расширился круг
славистов, оформлялись научные школы, самой из-
вестной из которых в 1870-е годы стала Казанская
лингвистическая школа польского ученого Яна Бо-
дуэна де Куртенэ.
5

Казанская школа была первой в мировой науке
научной общетеоретической школой европейской
лингвистики того времени. Представления школы о
предмете и методах языкознания создали новую па-
радигму мировой лингвистической науки и поло-
жили начало многим научным областям, опреде-
лившим вид языкознания XX–XXI веков. Казан-
ская школа положила начало социально -
психологическому направлению в языкознании, од-
ним из основных принципов которого было призна-
ние равноправия всех языков. Идеи школы были за-
ложены в курсе лекций Бодуэна, прочитанных им в
Казанском университете. А его критика паннон-
ской теории повышала интерес к словенскому
языку и его диалектам.
Следует отметить, что паннонская теория
имела несколько далеко идущих последствий,

5 Бодуэн де Куртенэ, Ян Нецислав Игнатий (Иван
Александр, 1845 – 1929) – выдающийся лингвист-сла-
вист, ученик И.И. Срезневского. Владел 10 языками, из-
давал научные труды шестью из них: польским, русским,
чешским, словенским, немецким и итальянским. Поль-
ские Куртенэ переселились под Варшаву в конце XVIII в.
По легенде они происходят из древнего французского
аристократического дома Капетингов и ведут свой род от
короля Людовика VI, к которому принадлежали и импе-
раторы Латинской империи.
6 Во время работы в Петербургском институте Бодуэн
де Куртенэ начал выступать в печати и на собраниях в
защиту прав национальных меньшинств – украинцев, по-
ляков, литовцев, латышей, эстонцев, евреев. Одно из та-
ких публичных выступлений в Теннишевском училище в
1914 г. описывает в своих воспоминаниях В. Шкловский.
В 1913 г. Бодуэн де Куртенэ опубликовал брошюру в за-
щиту нацменьшинств, за что был приговорен к двум го-
дам тюремного заключения в Петропавловской крепости
(из-за ее переполненности он отбывал свой приговор в
Крестах). [26, p.104]. Бодуэн де Куртенэ выступил за
включая символическое первенство словенцев в
славянском мире. Действительно, словенский язык
сохранился в почти неизменном виде со времен
раннего средневековья и имеет 22 диалекта. На его
материале можно было плодотворно изучать языко-
вые явления старославянского языка, в том числе и
физиологию человеческого голоса (антропофо-
нику), и пути развития славянских языков в целом.
Поэтому внимание всех славянских языковедов к
словенскому языку было столь ярко выражено
именно во второй половине XIX века.
И самым неутомимым исследователем словен-
ского языка и величайшим его знатоком среди не-
словенцев оставался Бодуэн де Куртенэ. Основ-
ными направлениями его исследований в языкозна-
нии было сравнение старославянского с польским,
словенским и русским языками (как представите-
лями западно-, южно- и восточнославянской
группы), исследования истории, диалектологии и
структуры этих языков. Бодуэн выступал за куль-
турную самостоятельность Польши и равноправие
польского (и других славянских языков) с русским.
Лингвистические исследования привели Бодуэна, в
частности, к пониманию особого развития и само-
стоятельности украинского языка. Позже в своей
жизни ему пришлось выступать в защиту нацио-
нальных меньшинств и украинцев за что его пре-
следовала российская полиция
6
и благодарили
украинцы и белорусы в Польше.
7

В 1872 г. Бодуэн, работавший тогда приват-до-
центом в Санкт-Петербургском университете, от-
правился на три года в заграничную научную ко-
мандировку. Ее инициировал И.И. Срезневский, ко-
торый в 1841 г. сам ездил по южнославянским
землям и обратил особое внимание на уникальный
словенский диалект в Резьянской долине.
8
Моло-
дой учёный побывал в Италии, Австрии, Словении.
В Вене, а затем в словенских городах - Градец
(совр. г. Грац, Австрия) Марибор, Целье, Любляна,
Горица - он познакомился со словенскими интел-
лектуалами – писателями, филологами, обществен-
ными деятелями [29, pp. 285-287], посетил многие
селения по западной (словенско-итальянской) гра-
нице – территории распространения словенского
право украинцев использовать свой родной язык во всех
сферах жизни, иметь свои школы, за свободное развитие
всех жанров украинской литературы. Все это квалифици-
ровалось властями как государственное преступление.
7 В 1919 г. Бодуэн де Куртенэ стал почётным профес-
сором Варшавского университета и продолжил высту-
пать в защиту тех, чьи права ограничивались – на этот раз
украинцев и белорусов. На выборах президента Польши
в 1922 г. представители нацменьшинств выдвинули его
кандидатуру, о чем он, впрочем, узнал из газет. После
первого тура, заняв третье место (19,04% голосов), он
снял свою кандидатуру на выборы. [11, p.302]
8 Резьянский микроязык распространен в долине
Резья (Resia, область Фриули-Венеция-Джулия в Север-
ной Италии). Это территория Венецианской Словении,
которую Австрия передала Италии как репарацию после
поражения в австро-итальянской войне в 1867 г. В
резьянском ареале выделяют четыре основных говора.
Уникальность его, помимо прочего, в том, что он исполь-
зует двадцатеричную систему счисления.

Znanstvena misel journal №105/2025 25
языка, знакомясь с резьянским диалектом. К этим
говорам ученый неоднократно возвращался на про-
тяжении всей своей научной деятельности, так как
шесть раз посещал Словению (летом и осенью 1872
г., весной и летом 1873 г., летом 1877 г., в 1890,
1892, 1893 гг.) [1, pp.183–226].
Собранный в течение первых поездок мате-
риал лег в основу докторской диссертации Бодуэна
"Опыт фонетики резьянских наречий". За нее он по-
лучил престижную Уваровскую премию Петер-
бургской академии наук, а в 1875 г. ее издали кни-
гами в Петербурге и Варшаве [7, p.92]. Он также
опубликовал "Резьянский катехизис" – единствен-
ный письменный источник на резьянском диа-
лекте.
9
Вместе с более поздними исследованиями
этот труд положил начало целому направлению
словенистики – резьянологии [11, pp.300-301].
Деятельность Бодуэна де Куртенэ была неоце-
нима и для сохранения культурного наследия жите-
лей Надийских долин, соседних с Резьей, по-
скольку к тому времени их говор еще не был запи-
сан. Несомненно, что известия об этом диалекте не
сохранились бы до настоящего времени и навсегда
были бы утрачены без тщательных научных запи-
сей Бодуэна, которые "являют собой пример "фото-
графической" верности разговорному языку" [27,
p.5].
Одним из последствий кропотливой этнолинг-
вистической разведки Бодуэна де Куртенэ стало
научное доказательство раннесредневекового сло-
венского присутствия в Венецианской Словении,
что итальянцы оспаривали и оспаривают до сих
пор. Работа Бодуэна четко обозначила присутствие
словенцев в западных поселениях в то время, когда
итальянская сторона, после присоединения Вене-
цианской Словении к Королевству Италии в 1867
г.,
10
пыталась искоренить все национальное. Так, в

9 Хотя это достижение было само по себе колоссаль-
ным, но и его последствия были далеко идущие. Как от-
мечает Чуркина, "многие материалы Бодуэна по словен-
ской диалектологии, около девяти десятых, до сих пор не
опубликованы, включая словарь резьянских говоров и
глоссарий терского диалекта, которые в незаконченной
форме в рукописях хранит Академия наук в Санкт-Петер-
бурге, куда Бодуэн его отправил в 1903 г." [4, p. 106]
10 Венецианская Словения – плодородная равнина
Фриулии (или Юлийской Крайны) восточнее Венеции до
холма Восточных Альп, принадлежавшая Австрии с ран-
него средневековья. Поражение Австрии в войне с Ита-
лией закончилось для словенцев печально – по Венскому
мирному договору от 3 октября 1866 г. Австрия уступила
Венецианской области (включая Венецианской Слове-
нии) Наполеону ІІІ, а тот передал ее Королевству Италия
в 1867 г. [16, p.15, 21-22]
11 Трстеньяк, Даворин (1817–1890) – славист (литера-
туровед, мифолог, этимолог, историк и либеральный ка-
толический публицист), исследователь словенского этно-
генеза, славянской мифологии. Занимался поиском прас-
ловенских лингво-исторических корней и славянских
"словесных окаменелостей в Европе". Основатель и пер-
вый глава Общества словенских писателей.
12 Крек, Грегор (1840–1905) – филолог-славист, про-
фессор славянской филологии в Грацком университете.
13 Шкрабец, Станислав (1844–1918) – словенский пи-
сатель, лингвист, францисканский монах, редактор рели-
1878 г. даже итальянская версия названия извест-
ного городка Шпетер Словенов была дополни-
тельно итализирована – из San Pietro degli Slavi на
San Pietro al Natisone. Поэтому академический опус
Бодуэна во многом "сводил на нет попытки такого
скрытого национального угнетения". Влияние Бо-
дуэна на словенское национальное движение дей-
ствительно трудно переоценить.
Следует отметить, что славистам того времени
было очень тяжело работать. Это было время сбора
и тщательного анализа архаичного лингвистиче-
ского материала, который сохранился в самых от-
даленных уголках разных стран в виде местных
диалектов и говоров; находился в древних письмен-
ных источниках и первопечатных изданиях. Даже
книги трудно было раздобыть. Это показательно
видно на примере деятельности и личных контак-
тов Бодуэна де Куртенэ, в том числе и со словен-
скими славистами. Бодуэну писали со словенских
земель такие известные культурные деятели, исто-
рики и филологи, как Даворин Трстеньяк,
11
Грегор
Крек,
12
Станислав Шкрабец,
13
Гашпер Крижник,
14

Даворин Хостник,
15
Кароль Штрекель,
16
Ватрослав
Облак.
17
Некоторые из словенцев вели переписку с
ученым на протяжении многих лет на правах его
друзей. Так, 15 лет переписывался с Бодуэном Об-
лак, около 20 лет – Крек, а Штрекель – 25 лет.
Из переписки Бодуэна де Куртенэ можно уви-
деть, как в научной среде циркулировали редкие
старославянские рукописи и старопечатные изда-
ния, записи диалектов, полученные в этнографиче-
ских экспедициях по отдаленным районам. Прежде
всего, филологи искали, находили и переписывали
драгоценные рукописи, посылали друг другу эти
копии, писали к ним комментарии, находили
ошибки в их публикациях, передавали благодарно-
гиозной газеты "Цветы из садов св. Франциска", попу-
лярно писал о святых братьях Кирилле и Мефодии (1885–
1887).
14 Крижник, Гашпер (1848–1904) – словенский этно-
лог и языковед, самоучка без школьного образования,
сам научился писать. Первый начал записывать народ-
ный фольклор на родном диалекте и посвятил этому свою
жизнь, собрал около 350 рассказов. В 1874 г. за свой счет
издал "Словенские басни из Мотника" – первое известное
издание словенских сказок, огромное количество собран-
ного еще ожидает публикации.
15 Хостник, Даворин (Мартын Матвеевич) (1853–
1929) – словенский филолог-славист, журналист, жиз-
ненный путь которого привел в Россию. Он пытался про-
будить у русских читателей заинтересованность Слове-
нией статьями в "Известиях".
16 Штрекель, Драготин (Кароль) (1859–1912) – фило-
лог-славист, занимался изданием фольклорных материа-
лов, в частности, рукописного наследия собирателя
народной поэзии Станко Враза – полного собрания
народных песен, около 1000 писем. Первый том "Словен-
ских народных песен" (1895) Штрекель сразу же послал
Бодуэну.
17 Облак, Ватрослав (Игнатий) (1864–1896) – языко-
вед-славист, один из самых талантливых в Европе. Автор
трудов по диалектологии, истории южнославянских язы-
ков.

26 Znanstvena misel journal №105/2024
сти за помощь, критиковали книги по славистиче-
ской тематике в своих рецензиях и статьях. Публи-
кации этих рецензий и статей, как и подписка на со-
ответствующие журналы также были предметом
помощи – личной или финансовой. Шел интенсив-
ный обмен материалами археологических и других
научных съездов, номерами иностранных журна-
лов [15, p.410]. Например, словенский славист Иван
Тринко посылал Бодуэну собранные им слова и раз-
ные сведения о венецианских словенцах, со своей
стороны учёный слал ему русские литературные
журналы, материал из которых Тринко использовал
для своих научных трудов и статей в итальянских и
чешских журналах. Сам Бодуэн часто писал редак-
тору "Филологических записок" А.А. Хованскому
[4, рр.8, 103].
В 1992 г. письма Ватрослава Облака и Яна Бо-
дуэна де Куртенэ, написанные в течение 1881–1896
годов,
18
были опубликованы. Это публикация одна
из интереснейших корреспонденций в славянской
славистике, которая, через переписку двух великих
ученных, освещает полтора десятилетия истории
языкознания. В письмах проявляется редкая ис-
кренность и человеческая преданность учителя к
ученику, зарекомендовавшего себя уже на то время
как самостоятельного поисковика и оригинального
исследователя [6, p.492].
Из этих писем мы видим, что сотрудничество
Бодуэна и Облака касалось более широкого круга
проблем филологии. Оба собирали и записывали
южнославянские диалекты, обсуждали их, обраба-
тывали старославянские рукописи. Много раз мате-
риалы и письма друг к другу они передавали через
ведущего хорватского слависта В. Ягича, научного
руководителя Облака в Вене. Облак просил Боду-
эна прислать ему все материалы из резьянского
диалекта: "Собранный диалектический материал –
будь то отредактированный или полностью необра-
ботанный, или диалектические записки и заметки
на короткое время (через 10–14 дней я обязательно
верну)". На что Бодуэн ответил ему: "Требуете от
меня вещи, которые трогают мое сердце поиско-
вика... Опасаюсь, что дорогой из Дорпата в Вену,
или назад, или где-нибудь еще мои рукописи могут
потеряться. Эти рукописи уникальны, и потому
было бы жалко. Все же пришлю вам несколько пи-
сем уже переписанного текста, и прошу вернуть его
мне не позднее месяца… не все… тщательно, мно-
гим я очень недоволен, но что делать? То, что есть,
я посылаю вам – присылаю только переписанное;
оригиналы храню при себе на всякий случай" [15,
pp.410, 415-416].
Видим, как росли трения между отдельными
славянскими языковедами и Копитаром, никогда не

18 В общей сложности 45 листов Облака и 16 Бодуэна;
первые хранятся в архиве Академии наук в Санкт-Петер-
бурге, вторые – в "Наследии Славянской библиотеки Об-
лака" в Венском университете [14].
19 М. Поллак описывает тогдашнее состояние немец-
кого «апартеида» в Целье и других словенских земель ко-
роны Габсбургов так: "В Нижней Штирии все было раз-
делено по этничности и языку: таверны и общества,
скрывавшим своего австрославизма и веры в то, что
Австрия, как «родина» многих славянских народов,
имеет первенство в славянском мире, особенно
против России: "Копитар мечтал основать славян-
скую Академию наук в Вене, создать общий латин-
ский алфавит для всех славян" [4, p.19]. Такое кри-
тическое отношение к паннонской теории начало
проявляться в середине ХІХ века. В 1855 г. украин-
ский филолог-славист А.М. Бодянский выступил с
критикой Копитара, обвинив его в ненаучной пред-
взятости, которая сказалась в издании "Глаголиты
Клозианы" (Glagolita Clozianus): "Ревностный за-
щитник прав своей Церкви в сочинениях, свел во-
прос чисто ученый на вероисповедно-спорный" [2,
p.214]. По его словам, Копитар проявил "дух мел-
кого и узкого родолюбия", и также настаивал, что
глаголица старше кириллицы, и подчеркивал роль
Св. Мефодия за счет Св. Кирилла, "оставляя...всю
честь как введения Славянского богослужения, так
и составления письмен, по одному лишь из братьев,
тем самым, который наиболее благоприятельство-
вал его любимому мнению, т.е. вывода Священного
языка нашего и азбуки из той страны, к которой он
сам принадлежит по своему рождению и воспита-
нию" [2, pp.226, 244]. Не менее критично к Копи-
тару отнесся в рецензии 1868 года русский славист
О.Ф. Гильфердинг (ученик Бодянского): "Все, что
он писал, имеет целью унизить значение Кирил-
лицы, священного письма православных Славян"
[19, p.421].
Однако полностью опроверг паннонскую тео-
рию никто другой, как "величайший словенский и
один из первых филологов всего славянства" Ват-
рослав Облак, "сверкнувший ярким метеором на
небосклоне славистики, сумев за очень недолгий
срок своей жизни сделать гораздо больше, чем мно-
гие ученые за десятилетия" [4, pp.73-84].
Ватрослав Облак родился в 1864 г. в Целье, в
словенской Нижней Штирии. Указать на это важно,
поскольку на момент взросления Облака этот район
уже был ареной ожесточенной национальной
борьбы между немецкоязычными поселенцами и
словенцами, с одной стороны, и национально со-
знательными словенцами с другой, которые также
представляли окрестности Целья и село.
19

Последствия этой межнациональной напря-
женности ощущал Облак и в молодом возрасте. А
именно, 26 ноября 1885 года он организовал одно-
классников спеть гимн Австрии на словенском
языке, за что "немецкий учительский совет не
только выгнал его из школы из-за "демонстрации,
унижавшей достоинство", но и добился его исклю-
чения из всех австрийских гимназий". [18, p.154]
Это был пример великодержавного шовинизма, при
банки и школы, читальные, газеты, придорожные ча-
совни и даже мессы в церквах. Словенцы на своих пло-
щадях сажали липы, немцы – дубы, словенцы несли свои
деньги в ссудную контору, а немцы – в Шпаркассе. Здесь
словенцы – там немцы! Обе стороны следили, чтобы ни-
кто не пересек невидимую языковую границу. Немцы
называли себя "немцы из языковой границы"
(Sprachgrenzdeutsche), звучавшее боевито, как гром" [25,
p.18].

Znanstvena misel journal №105/2025 27
условии равноправия всех наций в Австрийской
империи.
20
Облаку пришлось переехать в венгер-
скую часть империи – в Загреб, где он в 1886 г.
окончил гимназию. В то же время он укрепил свою
веру в то, что решение "словенского вопроса" ле-
жит в славянстве [9, p.401]. Однако не в смысле ав-
строславизма, как настаивал Копитар, а в смысле
неославизма, согласно которому Австрия должна
обратить свои взоры на Восток, чтобы устоять про-
тив все более крепнущей Германии, угрожавшей с
Запада.
Начальную школу и гимназию Ватрослав по-
сещал в Целье с 1874 г., оставался на второй год че-
тыре раза (болел туберкулезом) и пошел в 8-й класс
гимназии осенью 1885 г., когда ему уже было 21
год. В 4-м классе он начал учить старославянскую
грамматику и усердно прочитал словенских писате-
лей. Тогда, благодаря Д. Трстеняку, Облак познако-
мился с известным польским ученым-славистом
Яном Бодуэном де Куртенэ и его трудами о славян-
ских диалектах. Будучи пятиклассником, он 28 де-
кабря 1881 г. написал Бодуэну первое письмо с
просьбой прислать некоторые свои произведения.
С тех пор и до самой смерти Облак регулярно пере-
писывался с ним и стал его ревностным учеником
[6, pp.491-495; 14; 15, pp.405-419].
Будучи старшеклассником, В. Облак усердно и
систематически изучал славистику и языкознание.
Он получал книги из гимназической библиотеки, а
также с помощью директора гимназии Петера
Кончника даже из библиотеки университета Граца.
Тщательно перечитывал книги Миклошича, Шлей-
хера, Гейгера, Й. Шмидта, Лескина, Асколи, Г. Па-
уля и другие. Параллельно он изучал диалектоло-
гию разных славянских языков, общую фонетику
по Брюке, Зиверсу и Техмеру, и заботился о школе
лишь настолько, чтобы ее окончить. Из Загреба Об-
лак впервые написал патеру Станиславу Шкрабцу и
позже регулярно переписывался с ним по разным
вопросам исторического развития славянских язы-
ков. Поэтому Облак поступил в университет уже с
хорошими знаниями общего языкознания, фоне-
тики, старословенского языка, а также сравнитель-
ного языкознания. В Вене он попал под менторство

20 Статья 19 Конституции Австрии (как отдельной ча-
сти империи) 1867 г. гарантировала равенство всех наро-
дов и неотъемлемое право каждого защищать свою наци-
ональность и язык. Однако немецкий язык на практике
имел привилегированный статус, несмотря на то, что он
никогда не был объявлен государственным [34, p.153-
154].
21 Ягич, Ватрослав (1838 – 1923) – хорватский фило-
лог-славист, лингвист, палеограф и археограф, литерату-
ровед, историк, ученик Ф. Миклошича. Член Южносла-
вянской Академии наук и искусств, Российской, Берлин-
ской, Венской, Краковской АН, Матицы Сербской,
Королевского общества лингвистов Чехии.
22 Остромирово Евангелие – древнейшая рукопись
Киевской Руси XI в., в которой отражены языковые осо-
бенности – общерусские, ставшие впоследствии харак-
терными для украинского языка. Впервые Евангелие
было издано А. X. Востоковым в 1843 г. специальным
шрифтом, который как можно точнее воспроизвел бы по-
черк оригинала.
профессора Ягича
21
и полностью посвятил себя сла-
вистике. В 1893 г. Облак начал преподавать славян-
скую филологию как приват-доцент Грацкого уни-
верситета.
Свои первые статьи исследователь опублико-
вал еще во время учебы в гимназии и позже стал
уважаемым, признанным на международном
уровне специалистом, написавшим более 150 науч-
ных и профессиональных трудов, десятки рецензий
и критических обзоров, многие из которых публи-
ковал в журналах "Люблянский звон", "Летопись
Словенской Матицы" и "Archiv für slavisсhe
Philologie" Ягича. Сам Ягич вспоминал Облака не
только как своего талантливейшего и преданного
ученика, но и как своего друга, которому он пере-
дал наследство "славистского престола", что "ко-
гда-то Миклошич передал Ягичу". Согласно словам
Ягича Облак якобы стал внуком Миклошича [5,
p.644].
Деятельность Облака началась с изучения ис-
тории словенского языка. Однако, поскольку слове-
нистика в то время была только в зародыше, ему
сначала пришлось изучить все раннесредневековые
тексты, которые он мог заполучить. Все больше он
интересовался историей и грамматикой славянских
языков, а впоследствии – и поиском родины старо-
славянского языка. Главной задачей, которую Об-
лак ставил перед собой, было определение говоров
и диалектов внутри всего славянского языкового
континуума. Для своих студий по лингвистике ис-
следователь остро нуждался в первоисточниках
этого языка. Среди таких памятников Облак обо-
значил древние рукописи Киевской Руси.
В одной из своих полемических статей Облак
сам перечисляет немало книг древнерусского про-
исхождения, которые попали в круг его научного
поиска, и определяет их как памятники "с малорус-
ским влиянием" [21, p.299]: Остромирово Еванге-
лие,
22
Летопись Нестора (списки Лаврентьевской
(1377) и Ипатьевской (первая четверть XV века),
кирилличные Архангельское (1092),
23
Мстиславово
(1103–1117)
24
и Добрилово (1164) Евангелия, Юрь-
евское Евангелие (1120),
25
Типографские Евангелия
№№ 6 и 7 и "Ирмолой"
26
Григоровича (XII–XIII
23 Архангельское Евангелие было переписано не-
сколькими писарями на юге Киевской Руси, найдено в
Архангельской губернии и в 1876 г. привезено в Москву.
Хранится в Российской государственной библиотеке.
Впервые издано фотоцинкографическим способом в 1912
г..
24 Мстиславово Евангелие переписано для новгород-
ского, позже киевского князя Мстислава Владимировича,
хранится в Государственном историческом музее в
Москве.
25 Юрьевское Евангелие переписано, вероятно, в Ки-
еве для Юрьевского монастыря, находившегося около
Новгорода. Хранится в Государственном историческом
музее в Москве.
26 Ирмоло́й – украинско-белорусский вид восточносла-
вянского церковного нотного сборника православного
пения (ирмосов и катавасий), византийского происхож-
дения.

28 Znanstvena misel journal №105/2024
века),
27
"Паренесис" Ефрема Сирина (1288),
28
Холм-
ское Евангелие (кон. XIII века),
29
Кодекс Ганкен-
штейна.
30

Благодаря вышеизложенным причинам, подав-
ляющее большинство этих текстов было опублико-
вано в Москве и Санкт-Петербурге [24, pp.3-25]. Но
этих изданий в Словении не оказалось. Облак
вознамерился поехать в Россию, чтобы изучить
коллекции столичных библиотек, но Ягич отгово-
рил его от поездки из-за неблагоприятного климата,
который мог повлиять на легочную болезнь его
ученика. Поэтому тому пришлось искать другие
пути для ознакомления с этими текстами.
Облак приобретал книги приватно, по почте,
посредством своих научных контактов в России.
Особенно в этом плане ему помог Бодуэн. Некото-
рые рукописи исследователь изучал в Австрийской
национальной библиотеке Вены. С некоторыми
письменными источниками Облак ознакомился
опосредованно, через копии, полученные от других
языковедов. Таким примером может служить Ар-
хангельское Евангелие, которое в XIX веке издано
не было.
В. Облак, тщательно изучая все церковносла-
вянские памятники доморавского и более поздних
периодов, в том числе недавно введенные в науч-
ный оборот путем публикаций письменные источ-
ники – "Киевские листки"
31
, "Пражские от-
рывки"
32
, древние рукописные книги Киевской
Руси, и опираясь на собственные полевые работы,
сформировал свое мнение о родине старословян-
ского языка [13, pp.13-21]. Он отмечал, что новые
обнаруженные памятки сильно ослабляют доказа-
тельную силу паннонской теории.
Кроме того, очевиден еще один аспект в под-
ходе Облака к критике всех материалов по старо-
славянскому языку, собранных им в результате диа-
лекто- и текстологических изысканий.
Объектом любой теории лингвистического ха-
рактера является лексема, а в основе всех методов
доказательства лежит перевод и толкование. Пере-
водчик наиболее эффективен в переводе в свой род-
ной язык, в котором ему известны наималейшие
нюансы значений. Если взять за базовую аксиому,
что братья выросли в билингвальном окружении (и

27 Издание ХІХ в., этих текстов в Словении нет.
28 "Паренесис" Ефрема Сирина – популярный в Древ-
ней Руси сборник текстов, преимущественно назидатель-
ного характера. Славянская версия относится, подобно
"Златострою" или Изборнику Святослава 1073 г., к числу
переводов, выполненных в Болгарии в конце IX–X вв.;
греческих оригиналов в полном объёме не выявлено.
29 Холмское Евангелие (167 листов) написано на цер-
ковнославянском языке выразительными чертами укра-
инской фонетики. Впервые было напечатано (в отрыв-
ках) А. Соболевским в 1884 г.
30 Кодекс Ганкенштейна (Венский Октоих) – древне-
русская рукопись нач. XIII в. галицко-волынского проис-
хождения. Название – по фамилии первого владельца,
библиотекаря в Оломоуце И.А. Ганке фон Ганкен-
штейна (1751–1806). Тот передал рукопись в 1804 г. Вен-
ской придворной библиотеке (часть современной Ав-
стрийской национальной библиотеки), там и хранится.
пошли по пути наименьшего сопротивления), оче-
видно предположить, что они переводили тексты с
греческого именно на свой диалектный вариант
славянского языка. Несколько путешествий Облака
— полевых исследований в словенском языковом
континууме
33
— убедили его, что для обнаружения
родины старославянского языка необходимо, фак-
тически, найти родное село Кирилла и Мефодия.
Этот вывод нигде точно не прописан в его трудах.
Он прожил слишком короткую жизнь, и, возможно,
в будущем он бы описал точный ход своих мыслей.
Мы можем только предположить, что он сделал
этот вывод, следуя логике его действий.
Чтобы убедиться в своих выводах, В. Облак
получил полугодичную стипендию Линсберга от
Венского университета для изучения македонских
диалектов и в 1891–1892 годах съездил в Македо-
нию. Там он нашел все характерные фонетические
линии старославянского языка, объединенные в
диалекте восточной области Солуни (в селе Сухó /
Σοχός).
Облак собрал и систематизировал материалы,
извлеченные из обширного круга текстов македон-
ского, моравского и киеворусского происхождения,
и полученные в ходе самостоятельного изучения
живых наречий на территории Македонии. Как
следствие – исследователь разрешил вопрос о ро-
дине старославянского языка, научно обосновав
македонскую теорию, и таким образом опроверг
паннонскую теорию Копитара. Ярким свидетель-
ством плодотворной работы Облака в Македонии
являются его посмертные "Македонские студии"
(1896), корректуру которых сделал В. Ягич. Ягич
добавил к изданию 11 писем В. Облака, посланные
из Македонии, которые иллюстрируют подходы к
изучению и выводы исследователя.
Его «Македонские студии», однако, стали зна-
чимыми для дальнейшего изучения истоков и маке-
донского, и болгарского языка. Иногда он в некото-
рых местах упоминает и македонцев, и болгар в од-
ном абзаце. В другой своей работе он использует
термин «македонские болгары». [22, p.309] Ученые
и Болгарии, и Северной Македонии ссылаются на
его работы по южнославянским языкам, чтобы
обосновать свои выводы.
31 Киевские листки (Киевский мисал) – древнейшая
старославянская глаголическая рукопись кон. IX в.; луч-
шая из всех памятников X–XI веков, что передает особен-
ности книжного языка славянского богослужения в Мо-
равии с 860-х г. Рукопись обнаружена архимандритом
Антонином во время пребывания его в монастыре Св.
Екатерины на горе Синай. В 1872 он подарил листки Ки-
евской духовной академии.
32 Пражские отрывки – глаголическая рукопись XI в.,
изготовленная в Сазавском монастыре (Чехия). Отрывки
были обнаружены в 1855 г. профессором истории Карло-
вацкого Университета Константином фон Гефлером и се-
годня находятся в библиотеке Пражской архиепархии.
33 В 1887–1895 гг. В. Облак совершил 8 путешествий по
словенским долинам и изучал там местные диалекты.

Znanstvena misel journal №105/2025 29
В связи c чувствительностью темы необхо-
димо отметить, что творчество Облака отличает
убеждение в социальной сущности языка. [17,
p.133]

И далее нужно учитывать, что теснота сла-
вянского населения, жившего на Балканах с VІ-VIІ
веков по соседству с балканскими автохтонами -
греками и албанцами, создала большое количество
мелких диалектов. Экономическая обособленность
создавала свой говор в каждом отдельном селе. В
начале ХІХ века только формировался общий ры-
нок, который группировал население, и процесс
сглаживания диалектов и формирования нацио-
нальных языков внутри образованных торговых це-
почек и округов только набирал свою силу, продол-
жаясь практически до 1920 - х годов, хотя диалекты
продолжают существовать и сейчас.
34
Такие явле-
ния имели место внутри всего славянского языко-
вого континуума на стыке развивающихся совре-
менных государственных языков: хорватского и
словенского, чешского и польского, и т.д.
Поэтому во времена Облака, то есть в конце
XIX века, считалось прогрессивным оставить во-
прос этнической принадлежности непосредственно
населению. Неудивительно, что Облак, будучи по
своей сути демократом и панславистом, именно так
и высказался по этому поводу.:
«В последнее время интерес к македонским
диалектам в первую очередь связан с их отноше-
нием к болгарской и сербско-хорватской диалект-
ным группам. Это касается недавнего спорного во-
проса о том, принадлежат ли славянские жители
Македонии к болгарам или сербам. С филологиче-
ской точки зрения необходимо задать вопрос: под-
тверждает ли большинство характерных особенно-
стей различных македонских диалектов их более
тесную связь с болгарской или сербско-хорватской
диалектной группой? Чувствуют ли себя жители
болгарами или сербами — они могут решить сами,
это не тема славянской филологии». [23, pp.3-4]
Действительно, это тема внутренней политики
и геополитики. Вопросы языка становятся во главу
угла именно при усилении «разнародования», если
можно употребить такой точный словенский тер-
мин. История Македонии была достаточно жесто-
кой со времен средневековья, и ХХ век еще более
отяготил ее. Македонию освободили от турецкого
господства во время Первой балканской войны,
только чтобы разделить ее земли и народ между
тремя странами-членами Балканской лиги – Гре-
цией, Болгарией и Сербией. В результате разногла-
сий по поводу раздела пришло до Второй балкан-
ской войны. Она закончилась в августе 1913 года
Бухарестским миром, по которому Эгейская Маке-
дония, где расположено село Сухо, отошла Греции.
В период с 1913 по 1928 год Греция провела жест-
кую политику элленизации македонцев, изменив
этнический облик всей территории. [3, pp.227–239]
Салоники были и остаются территорией Гре-
ции. Еще самого Облака в 1892 г. арестовали по по-
дозрению в подготовке восстания. Подозритель-
ность и опасения и сейчас господствуют в селе

34 Полевые исследования македоского лингвиста Гойко
Николовского в селе Сухо в 2011 и 2013 гг., через 120 лет
Сухо, что является отражением вышеупомянутых
исторических реалий Эгейской Македонии. Из-за
страха жители деревни Сухо относятся с недове-
рием к людям, желающим исследовать их жизнь
(историю, язык, культуру и т. д.). В 2011-13 гг. Г.
Николовский смог провести исследования в Сухо
только с помощью членов политической партии ма-
кедонского меньшинства Виножито в Греции. Жи-
тели села не склонны отвечать на вопросы, связан-
ные с их историей, языком и т. д., из-за проблем в
прошлом. Как отмечает Николовский, ему удалось
убедить некоторых пожилых жителей говорить на
своем языке и рассказывать разные истории из
своей жизни, но возможности собрать материал це-
ликом и записать ответы по анкете не было. [20,
pp.23, 25]
* * *
Таким образом, в XIX веке корнем проблема-
тики славяноведения был поиск письменных перво-
источников, из которых можно было выявить об-
щее и общее в развитии славянских народов и ро-
дину первого письменного общеславянского языка
- старославянского языка, который имел надэтниче-
ский литературно-культовый характер. С техниче-
ской стороны это вызвало необходимость научного
общества в "славянских библиотеках".
В кон. XVIII- первой половине XIX вв. центры
формирования книжных фондов из «польских
окраин», захваченных Россией, были насиль-
ственно перенесены в библиотеки Петербурга и
Москвы. Множество редчайших текстов было утра-
чено. Но этот варварский процесс сосредоточил ис-
торчники в России, что во второй половине XIX в.
вырастило целую плеяду славистов, которые своим
трудом изменили и определили парадигму слави-
стики ХХ-ХХІ веков.
Интенсивный круговорот рукописей, старопе-
чатных изданий и писем внутри сети славистов стал
главным инструментом научной разведки, фунда-
ментальных исследований и практической работы
по составлению словарей, грамматик и орфографий
старославянского языка.
Большое значение для развития славистики
приобрела словенистика, что произошло из-за цен-
трального положения словенского языка в
«паннонской» теории происхождения старославян-
ского языка словенского слависта В. Копитара.
Другой словенский славист В. Облак заложил ос-
новы палеославистики и научно обосновал «маке-
донскую» теорию, таким образом опровергнув тео-
рию Копитара. В этом ему помогло углубленное
изучение словенского языка, диалектов славян-
ского языкового континуума, новейших на то время
находок, в том числе древнеболгарских, моравских
и киевско-русских рукописей, и материалы, полу-
ченные им в ходе самостоятельного изучения жи-
вых говоров на территории Македонии. «Перевод-
ческий» подход позволил ему выявить прародину
старословянского языка в предместье Салоник. Для
чрезвычайного таланта и неутомимой работы Об-
после путешествия Облака, показали, что там сохрани-
лись все дилектные особенности. [20, p.21-38]

30 Znanstvena misel journal №105/2024
лака характерен тот факт, что большинство его вы-
водов и сегодня истинны. Результаты его исследо-
ваний "стали крепкой, надежной базой палеослави-
стики" [13, p.17].
Старославянская книга, таким образом, еще
раз доказала, что, несмотря на все варварство и уни-
чтожение драгоценных бриллиантов человеческой
мысли, рукописи не горят. Уцелевшие тексты поз-
волили славистике совершить важнейший научный
прорыв — найти родину старославянского языка, а
с ним и более подробно определить родину Перво-
учителей.
Научно обоснованная фиксация западно-сло-
венских говоров, проведенная Бодуэном де Кур-
тенэ, сегодня помогает словенцам Фриулии бо-
роться за права национального меньшинства на
территории, которая захватывала и еще сейчас пы-
тается латинизировать Италия. Поэтому недву-
смысленным есть огромное влияние, которое ока-
зывала старославянская книга на словенское и все
южнославянское национальное движение в послед-
ней четверти XIX века. Это, собственно, урок исто-
рии от польского языковеда Бодуэна де Куртенэ, с
одной стороны, и словенского слависта Ватрослава
Облака, с другой.

Список литературы
1. Baudouin de Courtenay, I. A. Rezyan
Dictionary, Slavic Lexicology and Lexicography. —
Nauka, 1966. — 754 р. ” journal, #12,
2. Bodyansky O.M. On the temporal origin of
Slavic writing. — Moscow, 1855. — 381 p.
3. Chepreganov Т. History of the Macedonian
nation. — Skopje, Northern Macedonia, 2008. — 445p.
4. Churkina I.V. Russian and Slovenian.
Scientific communications (from late 18th century to
1914). — Nauka, 1986. — 224 pp.\Jagich V. Nekrölog
Dr, Vatroslav Oblak // “Ljubljanski zvon” journal, #11,
1896.
5. Jagič V. 'Nekrölog Dr, Vatroslav Oblak,
Spisal V. Jagič. S sliko pokojnikovo. Str, 5', Ponatisk iz
»Archiv für slavi sehe Philologie« // “Ljubljanski
zvon” journal, 1896.
6. Jakopin F. Correspondence between Jan
Baudouin de Courtenay and Vatroslav Oblak // “Slavic
magazine” journal, #4, 1992.
7. Jakopin F. [Review] I. Churkina. Russian-
Slovenian cultural contacts from the end of the 18th
century to 1914 // “Slavic magazine” journal, #44(1),
1996.
8. Kernc E. Kopitar, Jernej (1780–1844) //
“Slovenian biographical lexicon” vol. 4, 1932.
9. Kolarič, R. Oblak, Vatroslav (1864–1896) //
“Slovenian biographical lexicon” vol. 6, 1935.
10. Коmissarova Е. Books from the libraries of
the Jesuit collegiums of Polotsk, Novogrudok, Slutsk,
Nesvizh in the Polish section of the Slavic Fund of the
Belorussian Academy of Sciences // “Belorussian
collection: Articles and materials on the history and
culture of Belarus” journal, #4, 2008.
11. Konitskaya Е. To 170th anniversary of И. A.
Baudouin de Courtenay // “Slavistica Vilnensis”
journal, #600, 2015.
12. Kurkina L.V. Kopitar's Pannonian theory in
the ray of modern researches // “Obdobja (Ljubljana)”
journal, #15. 1996.
13. Kurkina L.V. The Pannonian problematics in
the V. Oblak's works // “Obdobja (Ljubljana)” journal,
#17, 1998.
14. Lenček R. L. The Correspondence between
Jan Baudouin de Courtenay (I845-I929) and Vatroslav
Oblak (1864-1896). — Munchen, 1992. — 400 p.
15. Lenček R. L. Jan Baudouin de Courtenay –
Vatroslav Oblak's master and teacher // „Slavistična
revija” journal, #12,1/2, 1997.
16. Malshina, K. V. The thorny path of Slovenian
statehood (1918–1941). — Kiev, Ukraine, 2018. —
565 p.
17. Мurdarov V. Viennese Slavic Studies and
Bulgarian Linguistics 1822-1849-1918. — Plovdiv,
1999. — 378 p.
18. Murko M. Dr. Vatroslav Oblak // “Knezova
knjižnica” journal, #VI, 1899.
19. Neuhäuser R. Kopitar and Russia // “Obdobja
(Ljubljana)” journal, #12,15. 1996.
20. Nikolovski G. Phonological bases of the
Sukho language - 120 years after the publication of
Macedonische Studien (1896) by Vatroslav Oblak //
“Slavia Centralis” journal, #2, 2016.
21. Oblak V. [Review] 'Istorija literatury ruskoi,
napisav Omeljan Ogonovskij; Čast I. Lvôv 1887 //
„Ljubljanski zvon” journal, #5, 1888.
22. Oblak V. [Review] Književno poročilo.
Zgodovina slovenskega slovstva. I. del. Spisal prof. dr.
Karol Glaser. V Ljubljani. 1894 // “Ljubljanski zvon”
journal, #5, 1895.
23. Oblak V. Macedonische Studien: die
slavischen Dialecte des südlichen und nordwestlichen
Macedoniens. — .Sitzungsberichte der Kaiserlichen
Akademie der Wissenschaften in Wien, 1896. — 161
р.
24. Old Slavonic Dictionary (according to
manuscripts of the 10th-11th centuries). — Moscow,
1994. — 1214 p.
25. Pollack M. Death in the Bunker: A Report of
My Father — Ljubljana, 2005 — .216 p.
26. Shklovsky V. В. Just lived // Shklovsky, V. В.
Collection of works in three volumes. Т. 1. Novels.
Stories. — .Moscow, 1973.
27. Spinozzi Monai L. Predgovor // J. Baudouin
de Courtenay (ur.), Materiali za južnoslovansko
dialektologijo in etnografijo: ljudska besedila v prozi in
verzih, zbrana v Nadiških dolinah leta 1873. — Trst,
1988.
28. Stankov R. Old Bulgarian translated texts and
the problem of lexical Moravisms (in Russian) Sofia,
2016. — 319 p.
29. Tolstoy N.I. О работах Baudouin de
Courtenay in the Slovenian language // Tolstoy N.I.
Selected works. Т. 3. Essays on Slavic linguistics. —
Moscow, 1999.
30. Vidic F. 'Macedonische Studien' je nekak
„posthumus" pokojnega našega učenjaka drja. V.
Oblaka // „Dom in svet (Ljubljana)” journal, #5, 1897.

Znanstvena misel journal №105/2025 31
31. Vidic F. Macedonische Studien. By Dr.
Vatroslav Oblak. // „Ljubljanski zvon” journal, #4
1897.
32. Vitt М. The strange life of one of the largest
European libraries of the 18th century: the Załuski
collection in Warsaw // World Library and Information
Congress: 71th IFLA General Conference and Council
"Libraries - A voyage of discovery" August 14th - 18th
2005. — Oslo, 2005.
33. Zverevа I. "Books Considered Forbidden". On
the history of confiscations in the 1830s in the Kingdom
of Poland: (According to the archive of the National
Library of Russia // The Fedorov Readings. —
Моscow, 2005.
34. Zwitter F. National problems in the Habsburg
monarchy. — Ljubljana, 1962. — 230 p..

32 Znanstvena misel journal №105/2024
MEDICAL SCIENCES

DIAGNOSTIC VALUE OF PLEURAL FLUID GLUCOSE IN DIFFERENTIATING MALIGNANT
AND BENIGN PLEURAL EFFUSIONS

Aleksiev V.,
Department of Cardiovascular Surgery, Medical University of Plovdiv, Plovdiv, BGR
Thoracic Surgery Clinic, UMHAT Kaspela, Plovdiv, BGR
Traykova B.,
Clinic of Endocrinology, “St. George” University Hospital, Medical University of Plovdiv
Markov D.,
Department of General and Clinical Pathology, Medical University of Plovdiv, Plovdiv, BGR
Department of Clinical Pathology, UMHAT Pulmed, Plovdiv, BGR
Bechev K.
Department of General and Clinical Pathology, Medical University of Plovdiv, Plovdiv, BGR
Department of Neurosurgery, UMHAT Pulmed, Plovdiv, BGR
DOI: 10.5281/zenodo.17012679

Abstract
Background:
Malignant pleural effusions (MPE) are a common and serious complication of cancer, significantly affecting
patient quality of life and survival. Biochemical analysis of pleural fluid, including glucose measurement, plays a
vital role in evaluating the nature of pleural effusions.
Objective:
To assess the diagnostic utility of pleural fluid glucose in distinguishing malignant from benign pleural effu-
sions.
Methods:
A retrospective analysis was conducted, evaluating pleural glucose levels in patients with malignant and be-
nign pleural effusions. Statistical methods included the Kolmogorov-Smirnov test to assess distribution, followed
by Independent Samples t-tests and the Mann-Whitney U test to compare glucose levels between the two groups.
Results:
Glucose values exhibited a non-normal distribution (Kolmogorov-Smirnov, p < 0.001). Comparative analysis
using both parametric and non-parametric tests showed no statistically significant difference between malignant
and benign groups (Levene’s test p = 0.763, t-test p = 0.874, Mann-Whitney U p = 0.871). These findings suggest
that glucose concentration alone does not have discriminatory power for MPE diagnosis.
Conclusion:
Although pleural fluid glucose is commonly reduced in malignant effusions, particularly when tumor invasion
is advanced, this study found no significant difference in glucose levels between malignant and benign cases.
Glucose should not be used in isolation as a diagnostic marker for MPE and must be interpreted alongside other
clinical and biochemical indicators.
Keywords: pleural fluid glucose, biochemical markers, diagnostic differentiation, malignant pleural effusion,
pleural fluid analysis.

Introduction
Malignant pleural effusions (MPE) represent a
significant clinical and healthcare burden, both in terms
of medical management and socioeconomic impact.
Each year, nearly one million individuals develop
MPE, making it a common and distressing complica-
tion of cancer. Around 20% of all cancer patients expe-
rience pleural effusions during the course of their ill-
ness, often leading to debilitating symptoms such as se-
vere dyspnea and markedly diminished quality of life.
The outlook for patients diagnosed with MPE re-
mains poor, with median survival estimates typically
ranging between 4 and 9 months, depending on the un-
derlying malignancy and stage at diagnosis [1]. These
sobering statistics underscore the urgency of develop-
ing effective diagnostic approaches and management
strategies aimed at improving patient outcomes and
quality of care.
Under normal physiological conditions, pleural
fluid is a clear, straw-colored liquid that serves as a lub-
ricant between the pleural layers.
The quantitative measurement of glucose in pleu-
ral fluid is an essential component of the biochemical
panel used to characterize a pleural effusion. Its levels
can vary significantly, with reported values ranging
from 0.00 to 29.36 mmol/L. A threshold value of 3.30
mmol/L is generally accepted [2].
Numerous studies have investigated the relation-
ship between glucose and acidity in pleural fluid [3][4].
Many of them support the hypothesis that a direct pro-
portional relationship exists between the two variables,
such that as acidity increases (i.e., pH decreases), glu-
cose levels in the pleural fluid also decline [5]. A com-
prehensive analysis on the topic, involving patients
from several major centers and conducted by D.B. Fitz-
gerald [6], provides evidence of high variability in the
predictive intervals. This suggests that the two parame-
ters should be interpreted independently.

Znanstvena misel journal №105/2025 33
For instance, while a linear correlation is often ob-
served in many non-infectious pleural effusions, tuber-
culous effusions are commonly characterized by dras-
tically low glucose levels that do not correspond with
pleural fluid acidity [7]. The decline in pleural fluid
glucose is caused by the presence of bacteria, polymor-
phonuclear cells, and malignant cells. These values re-
flect the degree of metabolic activity within the effu-
sion and the level of pleural dysfunction.
As previously noted, in the presence of inflamma-
tion, pleural pH tends to decrease, which is most often
followed by a drop in glucose levels. The production of
hydrogen ions as a result of glucose metabolism con-
tinues until glucose molecules are depleted. This deple-
tion occurs only when damage to the pleural membrane
becomes significant enough to interrupt the influx of
glucose through it. This influx is also influenced by
blood glucose levels and the efficiency of the individ-
ual’s glucose metabolism. These are the two main the-
ories explaining the discrepancy between the decline
curves of glucose and acidity [7].
Although the two parameters share common path-
ophysiological mechanisms and largely reflect the
same pathological changes, they exist independently
and are influenced by a variety of factors that are not
common to both.
Methodology
In the present study, we aimed to evaluate the di-
agnostic value of pleural fluid glucose levels in differ-
entiating malignant from benign pleural effusions. A
series of statistical analyses were performed to assess
the distribution of glucose values and their comparative
significance between the two patient groups.
To address the study objectives, a cross-sectional
observational case-control study was conducted involv-
ing a Bulgarian patient population diagnosed with pleu-
ral effusions.
A total of 151 patients were enrolled in the study.
The control group comprised 72 patients diagnosed
with benign pleural effusions, confirmed by biopsy.
Within this group, 38 cases were classified as inflam-
matory effusions, while 34 were identified as non-in-
flammatory in origin. The study group included 79 pa-
tients with confirmed malignant pleural effusions,
providing a representative sample of the two principal
types of pleural pathology.
Pleural fluid samples were collected in sterile
closed containers during thoracentesis or video-assisted
thoracoscopic surgery (VATS). The samples were pro-
cessed for both biochemical analysis and cytologi-
cal/tumor marker evaluation. Biochemical parameters
were measured using a Beckman Coulter AU480 clini-
cal chemistry analyzer, following the manufacturer’s
protocols.
The choice of statistical methods was aligned with
the study design, variable types, and established prac-
tices in thoracic surgery research. Quantitative and
qualitative data were processed and analyzed using
IBM SPSS Statistics, while graphical visualizations
were generated using Microsoft Office 365. Empirical
results were summarized in tabular form and supple-
mented with relevant figures.
The following statistical and mathematical meth-
ods were applied to ensure objective interpretation of
the data:
• Mann-Whitney U Test: A non-parametric
method for comparing two independent groups. It as-
sesses whether there is a statistically significant differ-
ence in the distribution of values between them.
• Kolmogorov-Smirnov One-Sample Test:
Used to evaluate whether a given sample follows a spe-
cific theoretical distribution, comparing empirical and
theoretical data curves.
• Independent Samples t-test: A parametric test
used to compare the means of two independent groups
when normal distribution is assumed.
• Levene’s Test for Equality of Variances: Used
to assess the homogeneity of variances across groups,
supporting the assumptions of other parametric tests.
This methodological framework allowed for a
comprehensive and statistically rigorous evaluation of
pleural fluid biomarkers, particularly glucose, in the
differentiation of malignant and benign pleural effu-
sions.
Distribution Analysis
To determine whether pleural glucose values fol-
lowed a normal distribution, in Table 1 we applied the
Kolmogorov-Smirnov One-Sample Test. The results
indicated that glucose levels in pleural effusions signif-
icantly deviate from the normal distribution, with a p-
value < 0.001. This finding suggests that glucose, as a
variable, exhibits a non-normal distribution pattern and
warrants the use of non-parametric statistical tests for
further analysis.

34 Znanstvena misel journal №105/2024
Table 1
The Kolmogorov-Smirnov Test applied for the pleural fluid glucose

Comparison Between Malignant and Benign
Groups
To explore whether glucose levels differ signifi-
cantly between malignant and benign pleural effusions,
we utilized the Independent Samples t-test. According
to Levene’s Test for Equality of Variances, no statisti-
cally significant difference was found in the variances
between the two groups (p = 0.763). Additionally, the
t-test for Equality of Means revealed no significant dif-
ference in the average glucose levels, with a p-value of
0.874. These results imply that pleural fluid glucose
levels do not significantly vary between malignant and
non-malignant cases when assessed using parametric
methods.
Table 2
The T-test applied for the pleural glucose levels, comparing the benign and the malignant groups

Table 3
The Independent Samples Test, applied for the pleural fluid glucose

To validate these findings using non-parametric analysis, we applied the Mann-Whitney U test, which also
confirmed the lack of statistically significant difference in glucose values between the two groups (p = 0.871). The
mean ranks of glucose levels were comparable in both groups, indicating no predictive diagnostic value based
solely on glucose concentration.

Znanstvena misel journal №105/2025 35
Table 4
The Mann-Whitney U Test, comparing the benign and malignant groups

Summary and Interpretation
Despite earlier reports linking low pleural fluid
glucose levels (<60 mg/dL) with malignancy, particu-
larly in cases where tumor burden is high or pleural in-
vasion is extensive, our data did not support a statisti-
cally significant difference between malignant and be-
nign effusions [8]. These results may be influenced by
overlapping pathophysiological mechanisms, such as
inflammation, cellular metabolism, or impaired pleural
glucose transport, which are present in both malignant
and certain benign conditions.
Our findings are consistent with the broader con-
clusion that pleural glucose levels alone lack discrimi-
natory power in distinguishing malignant from benign
effusions. While low glucose values may still suggest
advanced disease or a high degree of pleural involve-
ment, they should be interpreted with caution and in
conjunction with other biochemical, cytological, and
clinical parameters.
Several studies link nearly one-third of malignant
pleural effusions with pleural fluid pH <7.30 at the ini-
tial presentation of hydrothorax [9]. This lowered pH is
associated with pleural fluid glucose levels <60 mg/dL
[10]. These findings are related to the extent of tumor
invasion into the pleural space. Malignant pleural effu-
sions with low pH and glucose levels are more often
positive for tumor cells and are more likely to be diag-
nosed through cytopathological examination [11][12].
According to our data, the pleural fluid pH values
show a non-normal distribution, as indicated by the
Kolmogorov-Smirnov test with p < 0.001. In the Inde-
pendent Samples tests, specifically the test for equality
of variances, the result was p = 0.306, and in the test for
equality of means, the result was p = -1.007. Addition-
ally, the Mann-Whitney U test indicated no statistically
significant difference between the malignant and non-
malignant groups (p = 0.117). Therefore, pleural fluid
acidity in malignant pleural diseases does not appear to
be as informative as it is in inflammatory conditions.
Regarding glucose values, our results also indicate
a non-normal distribution, with p < 0.001 in the Kol-
mogorov-Smirnov test. Expanding on this analysis, the
Independent Samples tests showed p = 0.763 for equal-
ity of variances and p = 0.874 for equality of means.
The Mann-Whitney U test supports the hypothesis that
glucose does not have statistical significance in differ-
entiating between malignant and non-malignant pleural
effusions (p = 0.871).
Conclusion
This study reinforces the notion that while pleural
glucose levels are frequently altered in the setting of
malignant disease, their diagnostic specificity is lim-
ited. Our analysis found no statistically significant dif-
ference in glucose concentrations between malignant
and benign pleural effusions, despite previous studies
suggesting otherwise. This discrepancy may be ex-
plained by shared pathophysiological processes, such
as inflammation or metabolic activity, that can influ-
ence glucose levels in both malignant and non-malig-
nant conditions. Consequently, pleural glucose should
be considered a supportive, rather than a definitive, di-
agnostic parameter. Future research should focus on
combined biomarker panels and integrative diagnostic
models to improve accuracy in differentiating pleural
effusion etiologies.

References
1. K.E. Sobhey, B.A. Naglaa, Diagnostic signif-
icance of pleural fluid pH and pCO2, Egyptian Journal
of Chest Diseases and Tuberculosis, Volume 64, Issue
4, 2015, Pages 877-885, ISSN 0422-7638,
https://doi.org/10.1016/j.ejcdt.2015.05.004.
2. Good JT, Jr, Taryle DA, Maulitz RM, et al.
The diagnostic value of pleural fluid pH. Chest
1980;78:55-9. 10.1378/chest.78.1.55 [PubMed]
[CrossRef] [Google Scholar]
3. Rodriguez-Panadero F, Lopez Mejias J. Low
glucose and pH levels in malignant pleural effusions.
Diagnostic significance and prognostic value in respect
to pleurodesis. Am Rev Respir Dis 1989;139:663-7.
10.1164/ajrccm/139.3.663 [PubMed] [CrossRef]
[Google Scholar]
4. Potts DE, Levin DC, Sahn SA. Pleural fluid
pH in parapneumonic effusions. Chest 1976;70:328-31.

36 Znanstvena misel journal №105/2024
10.1378/chest.70.3.328 [PubMed] [CrossRef] [Google
Scholar]
5. Low glucose level and low pH alter the elec-
trochemical function of human parietal pleura V. K.
Kouritas, C. Hatzoglou, C. N. Foroulis, A. Hevas, K. I.
Gourgoulianis, P. A. Molyvdas European Respiratory
Journal 2007 30: 354 -357; DOI:
10.1183/09031936.00047106
6. Fitzgerald DB, Leong SL, Budgeon CA, Mur-
ray K, Rosenstengal A, Smith NA, Bielsa S, Clive AO,
Maskell NA, Porcel JM, Lee YCG. Relationship of
pleural fluid pH and glucose: a multi-centre study of
2,971 cases. J Thorac Dis. 2019 Jan;11(1):123-130.
doi: 10.21037/jtd.2018.12.101. Erratum in: J Thorac
Dis. 2023 May 30;15(5):2885-2886. PMID: 30863580;
PMCID: PMC6384369.
7. Damburam A, Garbati MA, Yusuph H. Serum
proteins in health and in patients with pulmonary tuber-
culosis in Nigeria. Journal of Infectious Disease and
Immunity. 2012;4(2):16–19. [Google Scholar]
8. Sahn SA, Good JT Jr. Pleural fluid pH in ma-
lignant effusions. Diagnostic, prognostic, and therapeu-
tic implications. Ann Intern Med. 1988
Mar;108(3):345-9. doi: 10.7326/0003-4819-108-3-
345. PMID: 3341671.
9. Momenin N, Colletti PM, Kaptein EM. Low
pleural fluid-to-serum glucose gradient indicates pleu-
roperitoneal communication in peritoneal dialysis pa-
tients: presentation of two cases and a review of the lit-
erature. Nephrol Dial Transplant. 2012 Mar; 27(3):121
10. Rodríguez-Panadero F, López Mejías J. Low
glucose and pH levels in malignant pleural effusions.
Diagnostic significance and prognostic value in respect
to pleurodesis. Am Rev Respir Dis. 1989
Mar;139(3):663-7. doi: 10.1164/ajrccm/139.3.663.
PMID: 2923367.
11. Sanchez-Armengol A, Rodriguez-Panadero F.
Survival and talc pleurodesis in metastatic pleural car-
cinoma, revisited. Report of 125 cases. Chest. 1993
Nov;104(5):1482-5. doi: 10.1378/chest.104.5.1482.
PMID: 8222811.
12. Roy B, Shak HJ, Lee YCG. Pleural fluid in-
vestigations for pleural infections. J Lab Precis Med
2021;6:12.

Znanstvena misel journal №105/2025 37
PHYSICS AND MATHEMATICS

A CROSS-DISCIPLINARY STUDY ON THE APPLICATIONS OF THE LOGISTIC GROWTH
MODEL

Zhang Hongzhi
JiNing Normal University, School of Mathematics and statistic,
Ulanqab, Inner Mongolia, P. R. China
DOI: 10.5281/zenodo.17012684

Abstract
As a classic mathematical model describing growth processes under limited resources, the Logistic growth
model is widely applied in biology, sociology, economics, management, and other fields due to its ability to accu-
rately depict the S -shaped growth curve characterized by "slow initial growth, accelerated middle growth, and
stable late growth". This paper systematically sorts out the basic principles of the Logistic model, elaborates on its
specific application scenarios in various fields, and analyzes the model's advantages and limitations, providing
references for related research and practice.
Keywords: Logistic growth model; population growth; market penetration; technology diffusion; application
research.

1 Introduction
In the 19th century, the Belgian mathematician
Pierre-François Verhulst proposed the Logistic growth
model based on Malthus' exponential growth model.
This model introduces the concept of "carrying capac-
ity (K )", arguing that any growth process is con-
strained by external factors such as resources and space,
and will eventually tend to a stable limit value. Its core
equation is: (1 )
dN N
rN
dt K
=−

Where ()Nt is the growth variable at
time t (such as population size, market scale,
etc.), r is the intrinsic growth rate, K is the carrying
capacity, and 1
N
K
− is the "environmental resistance
term", reflecting the inhibitory effect of resource con-
straints on growth.
The curve of the Logistic model is S -shaped, di-
vided into three stages: the initial stage (slow growth,
close to exponential growth), the acceleration stage (the
fastest growth rate), and the saturation stage (growth
tends to stagnate, approaching the value of K ). This
characteristic enables it to simulate most constrained
growth processes in reality, thus being widely used in
various fields.
2 Applications of the Logistic Growth Model in
Various Fields
2.1 Applications in Biology and Ecology
Biology is the origin field of the Logistic model,
and its core application lies in describing the growth
laws of biological populations in limited environments.
2.1.1 Population Dynamics Research
In ecology, the Logistic model is a basic tool for
describing the growth of animal and plant populations.
For example, studies on the cultivation of yeast and
bacteria in laboratories have found that their population
growth strictly follows the S -shaped curve: rapid re-
production in the early stage due to sufficient resources,
and growth tends to stabilize in the later stage due to
depleted nutrients and accumulated metabolic waste. In
natural populations, the population growth of deer, fish,
etc., conforms to the Logistic model under the condi-
tion of limited habitat carrying capacity. By fitting the
model parameters (r and K ), the equilibrium popula-
tion size can be predicted, providing a basis for wildlife
protection (such as determining the carrying capacity of
protected areas) and fishery harvesting (such as setting
the maximum sustainable yield).
2.1.2 Simulation of Microbial Growth
The growth process of microorganisms (such as
fungi and viruses) (latent period → logarithmic phase
→ stationary phase) is highly consistent with the Lo-
gistic curve. For example, in the food fermentation in-
dustry, fitting the growth curve of yeast through the Lo-
gistic model can optimize fermentation time and tem-
perature, and improve product yield; in the medical
field, the replication process of viruses in host cells
(such as phage infecting bacteria) can be described by
the Logistic model, providing a quantitative tool for
evaluating the efficacy of antiviral drugs (such as inhib-
iting the virus growth rate r ).
2.1.3 Epidemiological Analysis
In the transmission process of some infectious dis-
eases (such as influenza and hand, foot, and mouth dis-
ease), when the number of susceptible people is limited,
the growth of cumulative cases can be approximately
fitted by the Logistic model. Through the model, the
peak time of the epidemic and the final number of in-
fected people can be predicted, assisting in formulating
prevention and control strategies (such as the coverage
rate of vaccination required to control the final number
of infected people below the K value).
2.2 Applications in Sociology and Economics
2.2.1 Population Growth Prediction
The Logistic model is a commonly used prediction
tool in demography. Early population growth is close
to the exponential model, but with the enhancement of
constraints such as resources, medical care, and educa-
tion, the growth gradually slows down. For example,
the fitting of population data in developed countries

38 Znanstvena misel journal №105/2024
shows that their population growth has entered the sat-
uration stage of the Logistic curve, and the K value is
close to the current population size; developing coun-
tries are in the acceleration stage, and the model can
predict the time when the population peak appears,
providing a basis for formulating public policies such
as education, employment, and elderly care.
2.2.2 Market Penetration and Product Life Cy-
cle
In economics, the market penetration process of
new technologies and products (such as smartphones,
electric vehicles, and 5G technology) usually follows
the Logistic curve:
Introduction period: low consumer awareness,
slow growth in market share (corresponding to the ini-
tial stage of the curve);
Growth period: demand explosion driven by
word-of-mouth diffusion and technological maturity,
with accelerated growth (corresponding to the middle
stage of the curve);
Maturity period: the market is nearly saturated,
and growth tends to be stable (corresponding to the sat-
uration stage of the curve).
Enterprises can predict the market saturation point
(K value) and growth inflection point of products by
fitting the Logistic model, thereby optimizing produc-
tion plans and adjusting marketing strategies (such as
increasing production capacity in the growth period and
shifting to differentiated competition in the maturity
period).
2.2.3 Technology Diffusion Research
The popularization process of technological inno-
vations in society (such as the Internet and mobile pay-
ments) also conforms to the Logistic law. For example,
American scholar Everett Rogers proposed in the "Dif-
fusion of Innovations" theory that the growth curve of
the proportion of innovation adopters is S -shaped, and
the diffusion rate at different stages can be fitted
through the Logistic model; policymakers can predict
the popularization critical point of a certain technology
(such as renewable energy technology) through the
model and timely introduce subsidy policies to acceler-
ate diffusion.
2.3 Applications in Management and Market-
ing
2.3.1 User Growth and Platform Operation
The user growth of Internet platforms (such as so-
cial software and e-commerce platforms) often shows
Logistic characteristics: rapid customer acquisition
through subsidies in the early stage (acceleration pe-
riod), and growth slows down when the user scale is
close to the market ceiling (the K value, determined
by the total number of target users). Platforms can use
the model to:
Predict the user growth inflection point and adjust
customer acquisition strategies in advance (such as
shifting from "broadcasting" to "precision drain-
age");Evaluate the impact of different operation meth-
ods (such as advertising and function updates) on
the r value and optimize resource allocation.
2.3.2 Supply Chain and Inventory Manage-
ment
In the supply chain, the demand growth of certain
commodities may be limited by market capacity. For
example, the sales volume of seasonal commodities
(such as down jackets) shows S -shaped growth in the
peak season. The Logistic model can predict the de-
mand peak and saturation, optimizing inventory levels
(avoiding out-of-stock or overstock); the replenishment
plan for newly launched products can be formulated
based on the growth rate predicted by the model to en-
sure supply-demand matching.
2.4 Applications in Medicine and Pharmacol-
ogy
2.4.1 Drug Efficacy Evaluation
The action process of drugs in the body (such as
changes in blood drug concentration and lesion shrink-
age rate) may show Logistic characteristics. For exam-
ple, in the efficacy curve of anti-cancer drugs, the
change of tumor volume with treatment time is often S
-shaped (slow shrinkage in the early stage, rapid shrink-
age in the middle stage, and stability in the later stage).
The model can quantify the inhibitory effect of drugs
on tumor growth (such as reducing the r value
or K value); the reduction in the number of surviving
bacteria in the process of bacterial killing by antibiotics
conforms to the Logistic model, which can be used to
evaluate the relationship between drug concentration
and bactericidal efficiency.
2.4.2 Disease Rehabilitation Prediction
The improvement process of rehabilitation indica-
tors (such as blood glucose control rate and blood pres-
sure compliance rate) of certain chronic diseases (such
as diabetes and hypertension) over treatment time can
be fitted to the Logistic curve. Doctors can predict the
time when patients reach rehabilitation goals through
the model and adjust treatment plans.
3 Expansion and Improvement of the Logistic
Model
The basic Logistic model assumes that the carry-
ing capacity K is a constant, but in reality, K may
change dynamically due to external factors (such as
policies and technological progress). Therefore, re-
searchers have proposed a variety of extended models:
Time-varying K Logistic model: set-
ting ()Kt as a function of time (such
as 0
()K t K at=+ , where a is the growth coeffi-
cient), used to describe scenarios where resource con-
straints are relaxed over time (such as technological
progress improving market capacity);
Delayed Logistic model: introducing a time delay
term (such as the delay in population growth response
to environmental changes), which is more in line with
the lag effect in ecosystems;
Multivariate Logistic model: combining variables
such as temperature, humidity, and policies, and cor-
recting r and K through regression analysis to im-
prove prediction accuracy (such as considering the im-
pact of rainfall on K when predicting crop yields in
agriculture).

Znanstvena misel journal №105/2025 39
4 Conclusion and Outlook
With its concise form and strong practical explan-
atory power, the Logistic growth model has become an
important tool for interdisciplinary research. From bio-
logical populations to market expansion, from technol-
ogy diffusion to disease control, its core value lies in
capturing "growth constraints under limited resources"
and providing a quantitative basis for prediction and de-
cision-making.
However, the model also has limitations: first, it
assumes that growth is only constrained by resources,
ignoring interactions in complex systems (such as inter-
species competition and sudden market shocks); sec-
ond, the estimation of parameters r and K depends
on a large amount of historical data, which has limited
applicability to emerging fields with scarce data.
In the future, with the development of big data and
artificial intelligence technology, the Logistic model
can be combined with machine learning (such as em-
bedding the model into neural networks as activation
functions) and system dynamics (combining multi-fac-
tor feedback loops) to further expand its application
scenarios and improve the ability to describe complex
growth processes.

References
1. Verhulst P F. Notice sur la loi que la population
suit dans son accroissement[J]. Correspondance
mathématique et physique, 1838, 10: 113-121.
2. Wang R S, Ouyang Z Y. Ecosystem
Ecology[M]. Beijing: Science Press, 2009.
3. Rogers E M. Diffusion of Innovations[M]. New
York: Free Press, 2003.
4. Zhang W Y. Game Theory and Information
Economics[M]. Shanghai: Shanghai People's Publish-
ing House, 2012.
5. Chen F, Wang Y. Medical Statistics[M]. Bei-
jing: People's Medical Publishing House, 2018.

40 Znanstvena misel journal №105/2024
TECHNICAL SCIENCES

ПОЛИФЕНОЛЫ ВОДНО -СПИРТОВЫХ НАСТОЕВ НА БИООТХОДАХ ГРАНАТА

Гафизов Г.К.
НИИ Плодоводства и Чаеводства Министерства Сельского Хозяйства Азербайджанской
Республики, Заведующий лабораторией

POLYPHENOLS OF WATER -ALCOHOL INFUSION S ON POMEGRANATE BIO -WASTE

Hafizov Gh.
Research Institute of Fruit and Tea Growing of the Ministry of Agriculture of the Republic of Azerbaijan,
Head of the laboratory
DOI: 10.5281/zenodo.17012694

Аннотация
Современная фармация должна соответствовать требованиям безопасности потребителей и следовать
принципам зеленых технологий. Использование экологически чистых растворителей и экстрагентов явля-
ется одним из этих принципов. Данное исследование проводилось с целью получения лабораторных об-
разцов водно-спиртовых настоев на кожистом околоплоднике и перегородках четырех сортов спелых гра-
натов из Геокчая (Азербайджан) и выяснения их флдавоноидного состава. Настои были получены методом
мацерации по ОФС. 1.4.1.0019.15 (Фармакопея России) без нагревания и удаления растворителя, в каче-
стве которого был использован 40 % (об.) водный этанол, полученный в результате разведения водой 96
% спирта этилового ректификованного по ГОСТ 5962-2013 в пропорции 2/3 (спирт/вода). Смеси, состояв-
шие из 1 ч. кожуры или перегородок, измельченных с помощью блендера до состояния крупки с размером
частиц 0.5-1 мм, и 10 ч. растворителя, были выдержаны 2 месяца в стеклянной мерной колбе со вставлен-
ным в ее горловину колпачком в неосвещенном месте для “созревания”. После чего был изучен состав
активных компонентов жидкой фазы от ее разделения на тканевом фильтре с применением фотометриче-
ских и хроматографически-фотометрических методов анализа. Установлено, что содержание суммы фла-
воноидов в настоях на кожистом околоплоднике равно в среднем 278.20 мкг/мл, а в настоях на перегород-
ках - 200.27 мкг/мл. Причем в общем количестве флавоноидов доля желтых флавонолов была равна 145.63
мкг или 52.3 % (настой на кожистом околоплоднике) и 179.38 мкг или 89.6 % (настой на перегородках).
Настои на кожистом околоплоднике, несколько уступая настоям на перегородках по содержанию флаво-
нолов (145.63±10.08 мкг/мл против 179.38±13.89 мкг/мл), значительно опережали их по концентрации дру-
гих флавоноидов(антоцианы, лейкоантоцианы, катехины, проантоцианидины), а также хлорогеновой кис-
лоты (31.04±3.65 мкг/мл против 27.35±2.11 мкг/мл).
Abstract
Modern pharmacy must meet the requirements of consumer safety and follow the principles of green
technologies. The use of environmentally friendly solvents and extractants is one of these principles. This study
was conducted in order to obtain laboratory samples of water-alcohol infusions on leathery pericarp and partitions
of four varieties of ripe pomegranates from Geokchai (Azerbaijan) and to determine their flavonoid composition.
The infusions were obtained maceration method by the General Pharmacopoeia Article 1.4.1.0019.15 (Russian
Pharmacopoeia) without heating and removing the solvent, 40% (vol.) aqueous ethanol was used, obtained by
diluting 96% rectified ethyl alcohol in accordance with The State Standard of Russia 5962-2013 in a 2/3
(alcohol/water) ratio. The mixtures, consisting of 1 part of the peel or partitions, ground with a blender to a grain
size of 0.5-1 mm, and 10 parts of solvent, were aged for 2 months in a glass measuring flask with a cap inserted
into its neck in an unlit place for “maturation”. After that, the composition of the active components of the liquid
phase from its separation on a tissue filter was studied using photometric and chromatographic-photometric
analysis methods. It was found that the amount of flavonoids in infusions of leathery pericarp is on average 278.20
μg/ml, and in infusions of septa - 200.27 μg/ml. Moreover, in the total amount of flavonoids, the proportion of
yellow flavonols was equal to 145.63 mcg or 52.3% (infusion on leathery pericarp) and 179.38 μg or 89.6%
(infusion on septa). Infusions on leathery pericarp, slightly inferior to infusions on septa in the content of flavonols
(145.63±10.08 μg/ml versus 179.38±13.89 μg/ml), were significantly ahead of them in the concentration of other
flavonoids (anthocyanins, leukoanthocyanins, catechins, proanthocyanidins), as well as chlorogenic acid
(31.04±3.65 μg/ml versus 27.35±2.11 μg/ml).
Ключевые слова: околоплодник и перегородки плодов граната, настаивание на 40 % (об.) водном
этаноле, активные компоненты, флавоноиды, хлорогеновая кислота.
Keywords: pericarp and partitions of pomegranate fruits, infusion in 40% (vol.) aqueous ethanol, active in-
gredients, flavonoids, chlorogenic acid.

Znanstvena misel journal №105/2025 41
1 Введение
Поиск новых источников биологически актив-
ных соединений, которые могут иметь потенциаль-
ное лекарственное действие, является перспектив-
ным направлением современной фармации. По-
этому в настоящее время наблюдается
значительный рост количества исследований по-
тенциала лекарственного сырья для фармацевтиче-
ских и медицинских целей с упором на природные
фенольные соединения и флавоноиды [1-3].
При изложении полезных свойств растений и
полученных из них продуктов приведены показа-
ния к их назначению не только в народной меди-
цине, но и в научной и патентной литературе [4-6].
Эффективность употребления растительных
продуктов в лечебных целях должна быть подтвер-
ждена врачебными наблюдениями или такое при-
менение может быть обосновано эксперименталь-
ными фармакологическими данными или химиче-
ским составом [7-9].
Чрезвычайное высокое содержание биологи-
чески активных соединений во всем плоде граната,
включая побочные продукты процесса извлечения
сока, стимулировало поиск эффективных способов
его переработки не только как пищевого, но и ле-
карственного сырья [10-13].
Кожура граната богата биоактивными соеди-
нениями, включая полифенолы, флавоноиды, фе-
нольные кислоты, танины и другие фитохимиче-
ские вещества [14-15]. Эти соединения отвечают за
мощные антиоксидантные, противовоспалитель-
ные и антимикробные свойства кожуры.
Кроме того, она является хорошим источником
пищевых волокон, минералов и витаминов, вклю-
чая витамин C [16-17]. Эти питательные компо-
ненты связаны с различными преимуществами для
здоровья, такими как защита сердечно - сосудистой
системы и потенциальные противораковые эф-
фекты.
За последние годы популярность граната зна-
чительно возросла, в первую очередь из-за его при-
знанных противовирусных и антимикробных [18-
19]. Он также известен своими мощными антиокси-
дантами, противораковыми свойствами и способ-
ностью противостоять генетическим мутациям
[20].
Кожура граната традиционно использовалась
как натуральное средство для профилактики ин-
фекций [21]. Она является богатым источником
около 27 различных биоактивных соединений, та-
ких как галловая кислота, эллаговая кислота, пуни-
калагин А и пуникалагин В [22]. Биоактивные ком-
поненты в первую очередь обуславливают их про-
тивогрибковые, антиоксидантные,
противовирусные, антидиабетические и антимик-
робные свойства [23].
Учитывая, что большинство из этих активных
компонентов являются гидрофильными веще-
ствами, они могут быть извлечены в экстракты ко-
жистого околоплодника и внутренних перегородок
граната простым методом – методом мацерации, то
есть путем их настаивания в воде или спирте. Этот
способ сейчас применяется в некоторых зеленых
аптеках для получения жидких лекарственных из-
влечений - настоев на лекарственных растениях, в
том числе ромашке, календуле, зверобое, подорож-
нике, мать-и-мачехе, шалфее и многих других.
Данное исследование касается способа полу-
чения водно-спиртовых настоев на биоотходах гра-
ната и первичной оценки полученных настоев на
предмет количественного содержания в них отдель-
ных флавоноидов, а, значит, и оценки их перспек-
тивности в качестве нестерильных жидких меди-
цинских препаратов.
2 Материалы и методы
2.1 Объекты исследований
Химической оценке были подвергнуты настои
на кожистом околоплоднике и внутренних перего-
родках от ручной очистки спелых плодов трех сор-
тов (Гюлейша розовая, Весна, Ириданалы) и дикого
граната из Геокчая (Азербайджан).
2.2 Техника получения настоев
Наиболее часто применяемым в фармацевти-
ческой практике приемом перевода БАВ из ЛРС в
водное извлечение в данное время является метод
горячего настаивания [28]. Экстрагирование прово-
дится при нагревании навески сырья с водой на во-
дяной бане, температура которой 100°С. Однако
метод горячего настаивания не обеспечивает со-
хранности термолабильных веществ в нативной
форме.
Альтернативой этому методу является метод
холодного настаивания, который, тем не менее, от-
носится лишь к корням алтея (Приказ №308 МЗ РФ
«Об утверждении инструкции по изготовлению в
аптеке жидких лекарственных форм» от 21.10.97).
Согласно Приказу навеску сырья заливают водой
комнатной температуры и экстрагируют без повы-
шения температуры [29]. Но этом способе низкая
степень извлечения флавоноидов.
В России имеется практика получения настоев
и отваров из витаминных сборов из плодов шипов-
ника, рябины обыкновенной и смородины черной
под номерами 1 и 2, качество которых регламенти-
руется нормативными документами ФС 42-2446-86
и ФСП 42-5075-07 соответственно. Витаминный
сбор №1 выпускается фасованный в пачках, в
фильтр - пакетах не выпускается. В ФСП на вита-
минный сбор №2 присутствует характеристика не
только измельченного сырья, но и порошка, что
предполагает выпуск данного сбора в фильтр - па-
кетах.
Настои на этих сборах изготавливают методом
перколяции - пропусканием через слой неподвиж-
ного сырья водного раствора этанола с содержа-
нием этилового спирта 40 % (об) [30]. В современ-
ной практике используется и метод дробной маце-
рации, также называемый ремацерацией - способ
экстракции, при котором экстрагент (растворитель)
делится на несколько порций, и экстракция прово-
дится в несколько этапов, меняя концентрацию экс-
трагируемого вещества. Однако последовательное
извлечение целевых веществ из растительного сы-
рья частями растворителя не всегда экономически

42 Znanstvena misel journal №105/2024
оправдано, особенно в тех случаях, когда прихо-
дится сочетать этот процесс с нагревом для улуч-
шения растворения.
В данном исследовании настои были получены
методом мацерации по ОФС. 1.4.1.0019.15 - без
смены, нагревания и удаления экстрагента так, как
это описано ниже.
Перед мацерацией исходный материал был из-
мельчен с помощью блендера до состояния крупки
с размером частиц 0.5-1 мм.
От этой крупки берут навеску в количестве 25
г, переносят ее в стеклянную мерную колбу на 250
мл, туда же до метки на колбе добавляют 40 % (об.)
раствор этилового спирта от разведения спирта эти-
лового ректификованного из пищевого сырья
(ГОСТ 5962-2013) водой в соотношении 2/3
(спирт/вода); затем вставляют в горловину колбы
стеклянный колпачок, выдерживают в темном ме-
сте 2 месяца при комнатной температуре для “со-
зревания”, после чего фильтруют через тканевый
фильтр.
2.3 Химическая оценка готовых настоев
Был изучен количественный состав отдельных
групп флавоноидов (лейкоантоцианов, антоцианов,
катехинов, флавонолов и проантоцианидинов), а
также хлорогеновых кислот готовых настоев.
Определение антоцианов, лейкоантоцианов и
катехинов проводилось путем измерения оптиче-
ской плотности исследуемых растворов: до и после
их обработки слабой перекисью водорода (антоци-
аны), в результате которой они обесцвечиваются;
после их покраснения при нагревании в кислой
среде (лейкоантоцианы) и в результате реакции с
ванилином (катехины) [31].
Использованный метод количественного опре-
деления лейкоантоцианов основан на их покрасне-
нии при нагревании смеси испытуемого раствора,
химически чистого n-бутанола и концентрирован-
ной соляной кислоты (антоциановый реактив).
Вкратце, берут из колбы на 100 см
3
1 см
3
настойки,
добавляют к ней 1 см
3
дистиллированной воды (для
снижения концентрации спирта), делят на две рав-
ные части по 1 см
3
, к обоим частям добавляют 10
см
3
реагента в составе абсолютного бутилового
спирта/HCL 20:1. Полученную смесь тщательно пе-
ремешивают, первую пробирку нагревают при тем-
пературе 97°C ровно 40 минут, охлаждают и изме-
ряют оптическую плотность при длине волны 540
нм в кювете L = 1 см. В качестве контроля исполь-
зуют такую же смесь из второй пробирки (не нагре-
вая ее). Массовую долю лейкоантоцианов рассчи-
тывают по калибровочной кривой, составленной
для чистого препарата цианидин-3-глюкозида
(ChromaDex, США).
Определение общего содержания катехинов
было основано на их покраснении - цветной реак-
ции катехинов с ванилином. Вкратце, отмеряют 1
см
3
настойки в пробирку и разбавляют дистиллиро-
ванной водой, доводя ее общий объем до 6 см
3
. В
две пробирки отмеряют по 3 см
3
разведенной
настойки. В одну из них добавляют 3 см
3
соляной
кислоты с концентрацией HCl 37 % (контроль), а в
другую пробирку- 3 см
3
ванилинового реактива,
приготовленного из расчета 25 мг ванилина на 10
см
3
соляной кислоты той же концентрации. Пере-
мешивают содержимое пробирок и точно через 3
мин определяют оптическую плотность при длине
волны 490-500 нм в кювете L = 1 см. Массовую
долю катехинов вычисляют по графику, составлен-
ному по чистому препарату эпикатехина (Sigma-
Aldrich).
Массовую долю проантоцианидинов была
определена методом, основанным на образовании
цветного комплекса при реакции ванилина с кон-
денсированными танинами в кислой среде. Алик-
воту жидкой фазы настойки в объеме 1 см
3
смеши-
вают с 4 см
3
ванилинового реактива (1 % раствор
ванилина в 70 % по объему водной серной кислоте)
и оставляют на 15 мин в ледяной бане. Оптическую
плотность измеряют при длине волны 490 нм в кю-
вете L = 1 см (контроль: 1 см
3
экстракта + 4 см
3
70
%-й по объему водной серной кислоты). Концен-
трацию проантоцианиинов в исследуемом растворе
определяют по стандартной кривой, построенной
по чистому препарату флороглюцина (Home
Sunshine Pharma, CAS 108-73-6).
Также в этом исследовании применялись ме-
тоды последовательного хроматографического раз-
деления на бумаге и фотометрического определе-
ния флавонолов и хлорогеновых кислот, сущность
которых дана в наших ранее опубликованных рабо-
тах [32].
2.4 Обработка первичных данных
Первичные данные отражают результаты
определений количественного содержания индиви-
дуальных флавоноидов и хлорогеновой кислоты в
настоях на кожистом околоплоднике и перегород-
ках трех вышеупомянутых сортов и дикого граната
(всего 24 настоя, по три из кожистого околоплод-
ника и перегородок каждого сорта и дикого гра-
ната).
Обработка первичных данных была сведена к
вычислению в Excel-ADPASS среднего ± SD для
настоев из кожистого околоплодника и перегоро-
док .
3 Теория/расчеты
Сейчас во всем мире стало уже нормой вклю-
чать в пищевой рацион чаи из листьев и других ор-
ганов самых разных растений и настои на лекар-
ственных травах и другом биоактивном сырье, что
связано с удивительным вкусом и ароматом этих
продуктов и создаваемыми ими оздоровительными
эффектами [33]. Статистические данные говорят о
том, что объемы потребления таких напитков рас-
тут из года в год, а чай из листьев Камелии китай-
ской (Camellia sinensis), благодаря своему фитохи-
мическому составу, уже стал вторым по популярно-
сти напитком в мире после воды [34 -35].
Испытания фазы II и фазы III продемонстрировали
эффективность эпигаллокатехин-3-галлата, доля
которого в общем количестве полифенолов зеле-
ных листьев чайного куста составляет 50 % и более,
в лечении различных видов рака [36]. В различных
частях растений много и других антиоксидантов,
способных усиливать естественные защитные силы
человеческого организма, снижать риск рака и

Znanstvena misel journal №105/2025 43
предотвращать атеросклероз, ишемическую бо-
лезнь сердца и другие заболевания [35, 37].
Соответственно, актуальность этого исследо-
вания, направленного на извлечение флавоноидов
из биоотходов и их использование в составе полу-
ченных настоев, налицо.
Основанием для выбора этого сырья и этого
направления его переработки является то, что, по
общему мнению, биоотходы граната являются
настоящей кладовой биоактивных веществ и сейчас
в мире практически больше не осталось такого лег-
кодоступного и при этом недостаточно используе-
мого биоактивного сырья, как это.
4 Результаты
В табл. 1 дан количественный состав лейко-
антоцианов и антоцианов полученных спиртовых
настоев. Из нее видно, что концентрация этих со-
единений в настоях на кожистом околоплоднике
варьирует в пределах 3.28-9.30 мкг/г (лейкоантоци-
аны) и 12.00-24.50 мкг/мл (антоцианы), а в настоях
на перегородках – 0.00-2.88 мкг/мл (лейкоантоци-
аны) и 6.82-9.52 мкг/г (антоцианы). Как видно,
независимо от сортовой принадлежности плодовой
части, использованной в получении настоев, кон-
центрация лейкоантоцианов и антоцианов в
настоях на кожистом околоплоднике в разы выше,
чем в настоях на перегородках.

Таблица 1.
Содержание лейкоантоцианов и антоцианов в настоях водного раствора этанола с содержанием этило-
вого спирта 40 % (об.) на биоотходах граната, мкг/мл.
Сорт граната Настой
Лейкоантоцианы Антоцианы
(по цианидин-3-моноглюкозиду)
Гюлейша розовая
На кожистом околоплоднике 9.30 24.50
На перегородках 0.48 6.82
Весна
На кожистом околоплоднике 3.28 12.00
На перегородках 0.00 9.52
Ириданалы
На кожистом околоплоднике 8.06 20.30
На перегородках 2.88 8.06
Дикий гранат
На кожистом околоплоднике 7.50 21.00
На перегородках 0.04 9.00
Примечание: среднее (n=3)

Из таблицы 2 помещены данные о содержании в полученных настоях проантоцианидинов и катехи-
нов, говорящие о том, что по количественному содержанию этих соединений перегородки значительно
уступают кожистому околоплоднику. Как видно, концентрация этих соединений в настоях на кожистом
околоплоднике варьирует в пределах 58.80-105.00 мкг/мл (проантоцианидины) и 18.10-31.26 мкг/мл (ка-
техины), в настоях на перегородках – 2.40-4.00 мкг/мл (проантоцианидины) и 5.33-14.81 мкг/мл (кате-
хины).
Таблица 2.
Содержание проантоцианидинов и катехинов в настоях водного раствора этанола с содержанием этило-
вого спирта 40 % (об.) на биоотходах граната, мкг/мл.
Сорт граната Настой
Проантоцианидины (по
флороглюцину)
Катехины общие (по
эпикатехину)
Гюлейша
розовая
На кожистом
околоплоднике
58.80 31.26
На перегородках 2.58 5.53
Весна
На кожистом
околоплоднике
86.40 23.37
На перегородках 2.40 7.73
Ириданалы
На кожистом
околоплоднике
105.00 18.10
На перегородках 4.00 6.88
Дикий гранат
На кожистом
околоплоднике
78.00 23.37
На перегородках 3.00 14.81
Примечание: среднее (n=3)

Данные табл. 3 говорят о том, что содержание флавонолов и хлорогеновых кислот в настоях из кожи-
стого околоплодника и перегородок почти одинаковое. Это выражается в том, что содержание флавонолов
и хлорогеновых кислот в настоях на кожистом околоплоднике изменялось в пределах 142.50-170.00 мкг/мл
(флавонолы) и 21.50-37.30 мкг/мл (хлорогеновые кислоты); в настоях на перегородках – 162.50-218.70
мкг/мл (флавонолы) и 21.80-31.30 (хлорогеновые кислоты).

44 Znanstvena misel journal №105/2024
Таблица 3.
Содержание флавонолов и хлорогеновых кислот в настоях водного раствора этанола с содержанием эти-
лового спирта 40 % (об.) на биоотходах граната, мкг/мл.
Сорт граната Настой
Флавонолы
(по рутину)
Хлорогеновые кислоты
(по хлорогеновой кислоте)
Гюлейша розовая
На кожистом околоплоднике 170.00 37.30
На перегородках 163.80 27.30
Весна
На кожистом околоплоднике 150.00 21.50
На перегородках 218.70 21.80
Ириданалы
На кожистом околоплоднике 142.50 31.30
На перегородках 162.50 29.00
Дикий гранат
На кожистом околоплоднике 120.00 34.30
На перегородках 172.50 31.30
Примечание: среднее (n=3)

Значит, по богатству флавонолами перего-
родки и настои на них опережают кожистый около-
плодник, по уровню накопления хлорогеновых кис-
лот эти две плодовые части и настои на них почти
равны, а по богатству лейкоантоцианами, антоциа-
нами, проантоцианидинами и катехинами кожи-
стый околоплодник значительно опережает перего-
родки.
В табл. 4 представлены средние значения дан-
ных о содержании хлорогеновых кислот (табл. 4) в
настоях на кожистом околоплоднике и перегород-
ках плодов изученных трех сортов и дикого гра-
ната.
Как из нее видно, по концентрации хлорогено-
вых кислот настои на кожистом околоплоднике
(31.04 мкг/мл) несколько опережают настои на пе-
регородках (27.35 мкг/мл).
Таблица 4.
Средние значения данных количественного содержания хлорогеновых кислот в настоях на кожистом
околоплоднике и перегородках плодов граната, мкг/мл.
Вид настоя: Единица измерения Хлорогеновые кислоты
Настой на кожистом околоплоднике Мкг/мл 31.04±3.65
Настой на перегородках Мкг/мл 27.35±2.11
Примечание: среднее (n=3)

В табл. 5 представлены средние значения дан-
ных предыдущих таблиц о содержании отдельных
групп флавоноидов так и их суммы в настоях на ко-
жистом околоплоднике и перегородках плодов изу-
ченных трех сортов и дикого граната.
Как из нее видно, настои на кожистом около-
плоднике несравненно богаче настоев на перего-
родках проантоцианидинами (82.05 мкг/мл против
и 3.00 мкг/мл), катехинами (24.03 мкг/мл против
8.69 мкг/мл), лейкоантоцианами (7.04 мкг/мл про-
тив 0.85 мкг/мл) и антоцианами (19.45 мкг/мл про-
тив 8.45 мкг/мл).
В то же время, по богатству желтыми флавоно-
лами (145.63 мкг/мл против 179.38 мкг/мл) они не-
сколько уступают настоям на их перегородках.

Таблица 5.
Средние значения данных количественного содержания отдельных флавоноидов и их суммы в настоях
на кожистом околоплоднике и перегородках плодов граната, мкг/мл.
Вид настоя:
Лейкоанто -
цианы
Антоцианы Катехины
Проанто -
цианидины
Флавонолы
Настой на
околоплод -нике
7.04±1.24 19.45±2.77 24.03±2.83 82.05±10.01 145.63±10.08
Настой на перегород
-ках
0.85±0.72 8.35±0.62 8.69±2.17 3.00±0.38 179.38±13.89

Соответственно, настои на кожистом около-
плоднике и перегородках с таким балансом между
разными группами флавоноидов, как это запечат-
лено в диаграммах 1 и 2.
Из них видно, в общем количестве
флавоноидов настоя на кожистом околоплоднике (в
среднем 278.2 мкг/мл), доля желтых флавонолов
составила 52.3 %, проантоцианидинов - 29.5 %, а
лейкоантоцианов (2.5 %), антоцианов (7.0 %) и
катехинов (8.7%) вместе взятых – 18.2 %.

Znanstvena misel journal №105/2025 45

Рисунок 1. Баланс между разными группами флавоноидов: настой на кожистом околоплоднике.

Рисунок 2. Баланс между разными группами флавоноидов: настой на перегородках.

Тогда как в общем количестве флавоноидов
настоя на перегородках (в среднем 200.27 мкг/мл),
“львинная доля” пришлась на флавонолы (89.6 %),
на втором месте были катехины (4.3 %), а на долю
других флавоноидов пришлось всего 6.1%, в том
числе на лейкоантоцианы 0.4 %, антоцианы 4.2 % и
проантоцианидины 1.5 %.
Как видно, соотношение между некоторыми
флавоноидами и общим их количеством в настоях
на кожистом околоплоднике и перегородках отли-
чается настолько, что может повлечь за собой их
дифференцированное применение с учетом прева-
лирования той или иной группы активных веществ.
Что касается хлорогеновой кислоты, которые
не относится к флавоноидам, ее в обоих настоях со-
держится больше, чем индивидуальных лейкоанто-
цианов, антоцианов и катехинов, но меньше, чем
флавонолов и проантоцианидинов (настой на кожи-
стом околоплоднике).
Так как процент флавонолов в сумме индиви-
дуальных флавоноидов обоих настоев был очень
высоким, это выразилось в том, что соотношение
между хлорогеновыми кислотами и суммой инди-
видуальных флавоноидов составило 1/9 (настой на
кожистом околоплоднике) и 1/27 (настое на перего-
родках).
Дополнительные анализы также показали, со-
отношение между суммой индивидуальных флаво-
ноидов и суммой всех полифенолов (в том числе и
флавоноидов), определяемых перманганантным
методом, составило 1/14.2 (в настоях на кожистом
околоплоднике) и 1/15 (в настоях на перегородках).
5 Обсуждение
Судя по приведенным данным химического
анализа, общее количество флавоноидов в настоях
на кожистом околоплоднике плодов всех изучен-
ных сортов и дикого граната составило в среднем с
278.20 мкг/мл, а в настоях перегородок – 200.27
мкг/мл. Для сравнения, в настоях свежих плодах
боярышника на водном этаноле с содержанием эти-
лового спирта 70 % об. (сырье/растворитель 1:10),
полученных методом дробной мацерации, было
найдено 154.0 мкг/г суммы флавоноидов и 4800.0
мкг/г дубильных веществ [38].
52,30%
29,50%
2,50%
7,00%
8,70%
Флавонолы
Проантоцианидины
Лейкоантоцианы
Антоцианы
Катехины
89,60%
1,50%
0,40%
4,20%
4,30%
Флавонолы
Проантоцианидины
Лейкоантоцианы
Антоцианы
Катехины

46 Znanstvena misel journal №105/2024
Также эти данные показали, что флавоноидная
ценность настоев на биоотходах граната определя-
ется в основном исключительно высоким содержа-
нием в них флавонолов, в незначительной мере еще
и проантоцианидинов (настой на кожистом около-
плоднике) и катехинов (настой на перегородках).
Концентрация хлорогеновой кислоты в этих
двух настоях на биоотходах граната в среднем со-
ставила 7.35±2.11 мкг/мл (настой на перегородках)
и 31.04±3.65 мкг/мл (настой на кожистом около-
плоднике); это меньше массовой доли флавонолов
и проантоцианидинов (в настое на кожистом около-
плоднике) и больше массовых долей лейкоантоци-
анов, антоцианов и катехинов.
Хлорогеновые кислоты обладают значитель-
ной медицинской ценностью, в основном благодаря
своим мощным антиоксидантным свойствам. Они
способны нейтрализовать свободные радикалы,
снижая риск развития различных заболеваний,
включая нейродегенеративные, сердечно-сосуди-
стые и диабет. Кроме того, хлорогеновые кислоты
могут влиять на метаболизм, способствуя сниже-
нию веса и улучшению общего состояния орга-
низма.
Флавонолы (кверцетин, кемпферол, физетин,
изорамнетин и мирицетин) – это наиболее много-
численная группа биофлавоноидов.
Изучение коэффициентов подвижности (Rf) на
бумаге Ватман в системе растворителей бута-
нол/уксусная кислота/вода (40/12/29) и метчиков
показало, что в разных частях гранатов содержится
не менее 10 индивидульных флавонолов. В соке
гранатов сорта Гюлейша розовая (из Геокчая) было
найдено два изомера рутина с Rf 0.44 и 0.46, авику-
лярин (Rf 0.71), кверцетин (Rf 0.76) и еще два фла-
вонола с Rf 0.10 и Rf 0.30, которые не удалось иден-
тифицировать. В кожуре плодов этого же сорта был
найден рутин, в кожуре дикого граната - квер-
цетрин (Rf 76), изокверцетрин (Rf 60), рутин (Rf
0.46) и авикулярин (Rf 71). У сорта Ириданалы в
соке присутствовали кверцитрин (Rf 0.61) и
изокверцитрин (Rf 0.66), а кроме них – еще не-
сколько флавонолов с Rf 0.03; 0.04; 0.09; 0.78 [32].
Наиболее применяемыми в медицинской прак-
тике индивидуальными флавонолами являются ру-
тин и кверцетин.
На химико-фармацевтических заводах выпус-
кают: “Рутин” и “Кверцетин” из бутонов софоры
японской.
В последнее время наблюдается повышенный
интерес к биологически активным добавкам, содер-
жащим так называемые "гормоны молодости" -
проантоцианидины (олигомеры, содержащие от 2
до 6 катехиновых единиц, или полимеры со степе-
нью полимеризации 7 и выше), благодаря их спо-
собности "гасить" радикальные реакции в орга-
низме. Также проантоцианидины, обладают спо-
собностью укреплять стенки кровеносных сосудов,
улучшают периферическую циркуляцию крови. В
основе конденсированных проантоцианидинов ле-
жат два мономерных звена: катехин и (-) эпикате-
хин, а также их галлоилпроизводные [39]. Среди
населения все больше популярнее становятся Экс-
тракт сосновой коры с комплексом олигомерных
проантоцианидинов компании Pine Bark Extract;
экстракт (60 капсул) виноградных косточек с чи-
стотой по проантоцианидинам 95% компании Be
First Grape Seed и др.
Катехины (галлокатехин, эпигаллокатехин,
эпикатехин и многие др.) содержат гидроксильную
группу в С3 С-кольца (дигидропирановый гетеро-
цикл). Число известных катехинов - флаван-3-олов
превышает 1000. Катехины встречаются и в изо-
мерных формах. Катехины, лейкоантоцианидины и
проантоцианидины являются производными фла-
вана. Препараты, содержащие катехины, в основ-
ном представлены биологически активными добав-
ками (БАД) на основе экстракта зеленого чая.
Биофлавоноиды обладают широким спектром
терапевтического действия, в основном благодаря
своим антиоксидантным свойствам. Они укреп-
ляют кровеносные сосуды, улучшают кровообра-
щение, оказывают противовоспалительное дей-
ствие и могут быть полезны в профилактике и лече-
нии различных заболеваний, включая сердечно -
сосудистые и онкологические. Биофлавоноиды
оказывают противовоспалительное и антиаллерги-
ческое действие. Они ингибируют ферменты, от-
ветственные за высвобождение гистамина и про-
стагландинов, которые вызывают аллергические и
воспалительные реакции.
Были проведены доклинические и клиниче-
ские исследования экстрактов, полученных из ко-
журы и других частей граната, показавшие, что есть
несколько терапевтических областей, в которых
они могут быть эффективны; была доказана их
польза в качестве вспомогательных средств тера-
пии сердечно - сосудистых и других заболеваний
[40].
Здесь надо учитывать, что при оценке пригод-
ности лекарственного сырья для настоев, наряду с
критерием соответствия “высокий процент актив-
ных веществ”, используют также такой критерий,
как “незначительный процент питательных ве-
ществ, в точности простых сахаров” [3]. Это свя-
зано с тем, что высокое содержание балластных ве-
ществ - кислот (яблочная кислота, лимонная кис-
лота и др.) и особенно моносахаридов (процент
которых в настоях рассматриваемого типа в разы
больше, чем процент полифенолов общих, не го-
воря уже о флавоноидах) - может вызвать потенци-
альные проблемы при их медицинском примене-
нии.
4 Выводы
Таким образом, содержание суммы индивиду-
альных флавоноидов (флавонолов, лейкоантоциа-
нов, антоцианов, катехинов и проанитоцианиди-
нов) в настоях 40 % водного этанола на биоотходах
граната, выдержанных 2 месяца при при соотноше-
ние между сырьем и растворителем 1:10, содержа-
ние суммы индивидуальных флавоноидов (флаво-
нолов, лейкоантоцианов, антоцианов, катехинов и
проанитоцианидинов) составило в среднем 278.2
мкг/мл (настой на кожистом околоплоднике) и
200.27 мкг/мл (настой на перегородках).

Znanstvena misel journal №105/2025 47
Причем, как в настое на кожистом околоплод-
нике, так и в настое на перегородках, флавоноиды
большей частью были представлены индивидуаль-
ными флавонолами (52.3 % и 89.6 %). Следом за
ними с большим отставанием идут проантоциани-
дины (29.5 %; настой на кожистом околоплоднике)
и катехины (4.3 %; настой на перегородках).
Хотя выявленные особенности могут послу-
жить отступной точкой в дальнейших исследова-
ниях фармакокинетики и механизмов действия
настоев, уже сейчас ясно, что медицинская цен-
ность настоев данного типа может исчисляться не
только и не столько содержанием флавоноидов и
хлорогеновой кислоты, сколько содержанием дру-
гих полифенолов, которые не были охвачены дан-
ным исследованием.
Другие потенциальные проблемы могут быть
связаны с очень высокой сахаристостью биоотхо-
дов этого типа, а, значит, и полученных из них вод-
ных растворов, что актуализирует необходимость
предобработки, направленной на удаление простых
сахаров, даже несмотря на что это почти исключи-
тельно только моносахариды.

Список литературы
1. Tungmunnithum, D., Thongboonyou, A.,
Pholboon, A., Yangsabai, A. Flavonoids and Other
Phenolic Compounds from Medicinal Plants for
Pharmaceutical and Medical Aspects: An Overview.
Medicines (Basel). 2018; 5(3): 93. DOİ:
10.3390/medicines5030093.
2. Hafizov, S.G., Hafizov, R.G. Development of
recipes for health drinks based on vegetable raw
materials of Azerbaijan. Proceedings of the 4th
International Scientific Conference «Reviews of
Modern Science» (October 19-20, 2023). Zürich,
Switzerland, 2023; 121 -124. DOI
10.5281/zenodo.10032051.
3. Гафизов С.Г. Выбор лекарственных
растений для использования в получении
спиртовых настоев на основе заранее заданных
критериев соответствия. Proceedings of the 8th
International Scientific Conference «Research
Retrieval and Academic Letters» (January 30-31,
Warsaw, Poland). 2025; 8: 168 -175. DOI:
10.5281/zenodo.14791850.
4. Ahmed S.I., Hayat M.Q., Tahir M., Mansoor Q.,
Ismail M., Keck K., Bates R.B. Pharmacologically
active flavonoids from the anticancer, antioxidant and
antimicrobial extracts of Cassia angustifolia Vahl.
BMC Complement. Altern. Med. 2016; 16:460. DOİ:
10.1186/s12906-016-1443-z.
5. Гафизов Г.К., Курбанов И.С., Абубекиров
Г.Ш., Гафизов С.Г. Способ получения пищевого
продукта из выдержанной размягченной хурмы.
Патент SU № 2552360. Номер заявки 2013145512.
Дата публикации: 2015.06.10. Бюллетень № 16.
6. Hafizov, S., Hafizov, R. Pomegranate as a
valuable biologically raw material for food for the
needs of the food processing industry. Danish scientific
journal. 2023, 76: 44 -50. DOI:
10.5281/zenodo.8388928.
7. Kumar S., Pandey A.K. Chemistry and
biological activities of flavonoids: An overview. Sci.
World J. 2013; 162750. DOİ: 10.1155/2013/162750.
8. Hafizov S.G., Qurbanov I.S. and Hafizov G.K.
Improving the biotechnology of pomegranate botanical
extracts, taking into account the need to deepen the pro-
cessing of raw materials. J Biological Sci. 2020; 20:
103-111. DOI: 10.3923/jbs.2020.103.111.
9. Гафизов С.Г., Пириева М.А., Гафизов Р.Г.
Гранатовые порошки – носители питательных
преимуществ. Proceedings of the 6th International
Scientific Conference «Reviews of Modern Science»
(May 16-17, 2024). Zürich, Switzerland. 2024; 6: 218-
224. Retrieved from
https://ojs.publisher.agency/index.php/RMS/article/vie
w/3607.
10. Leong Y.K. Valorization of fruit wastes for
circular bioeconomy: Current advances, challenges,
and opportunities. Bioresource Technology. 2022; 359,
127459. DOI: 10.1016/j.biortech.2022.127459.
11. Hafizov, S. G. Pomegranate seed oil (Punica
granatum L.): extraction methods and characteristics.
Mini - review. Proceedings of the 4th International
Scientific Conference «Research Retrieval and
Academic Letters» (December 7-8, 2023). Warsaw,
Poland. 2023: 127 -138. DOI:
10.5281/zenodo.10345920.
12. Hafizov, S. G. The main criteria for evaluating
the prospects of technological solutions in the field of
processing bio-waste from pomegranate juice
production. Proceedings of the 5th International
Scientific Conference «Theoretical Hypotheses and
Empirical results» (December 14-15, 2023). Oslo,
Norway. 2023: 157 -163. DOI:
10.5281/zenodo.10398241.
13. Гафизов С.Г. Cравнительное изучение
химического состава биоотходов граната, хурмы,
мандарина и груши. Proceedings of the 6th
International Scientific Conference «Modern Scientific
Method» (April 18-19, 2024). Vienna, Austria. 2024;
6: 31-35. DOI: 10.5281/zenodo.11012738.
14. Hafizov S. G., Musina O. N., Hafizov G. K.
Extracting hydrophilic components from pomegranate
peel and pulp. Food Processing: Techniques and
Technology. 2023; 53(1): 168 -182. DOI:
10.21603/2074-9414-2023-1-2425.
15. Valero-Mendoza A.G., Meléndez-Rentería
N.P., Chávez-González M.L., Flores-Gallegos A.C.,
Wong-Paz J.E., Govea-Salas M., et al. The whole
pomegranate (punica granatum. L), biological
properties and important findings: A review. Food
Chemistry Advances. 2023; 2, 100153. DOI:
10.1016/j.focha.2022.100153.
16. Kaur S.H.P., Verma A., Chahal A.S., Jajoria
K., Rasane, P., Kaur S., et al. Pomegranate peel
phytochemistry, pharmacological properties, methods
of extraction, and its application: A comprehensive
review. ACS Omega. 2023; 8(39):35452-35469. DOI:
10.1021/acsomega.3c02586.
17. Гафизов С.Г. Получение пищевых волокон
из биоотходов граната. Proceedings of the 8th
International Scientific Conference «Research
Reviews» (January 9-10, Prague, Czech republic).

48 Znanstvena misel journal №105/2024
2025; 8: 62. -69. https://ojs.publisher.
agency/index.php/RR/issue /view/117.
18. Živković I., Šavikin K., Živković J., Zdunić
G., Janković T., Lazić D., et al. Antiviral effects of
pomegranate peel extracts on human norovirus in food
models and simulated gastrointestinal fluids. Plant
Foods Hum Nutr. 2021; 76(2):203-209. DOI:
10.1007/s11130-021-00895-7.
19. Alsubhi N.H., Al-Quwaie D.A., Alrefaei G.I.,
Alharbi M., Binothman N., Aljadani M., et al.
Pomegranate pomace extract with antioxidant,
anticancer, antimicrobial, and antiviral activity
enhances the quality of strawberry-yogurt smoothie.
Bioengineering. 2022; 9(12):735. DOI:
10.3390/bioengineering9120735.
20. Baradaran Rahimi V., Ghadiri M., Ramezani
M., Askari V.R. Antiinflammatory and anti-cancer
activities of pomegranate and its constituent, ellagic
acid: Evidence from cellular, animal, and clinical
studies. Phytotherapy Research. 2020; 34(4):685-720.
DOI: 10.1002/ptr.6565.
21. Kharchoufi S., Licciardello F., Siracusa L.,
Muratore G., Hamdi M. Restuccia C. Antimicrobial
and antioxidant features of ‘Gabsiʼ pomegranate peel
extracts. Industrial Crops & Products, 2018; 111: 345-
352. DOI: 10.1016/j.indcrop.2017.10.037.
22. Suhag R., Kumar R., Dhiman A., Sharma A.,
Prabhakar P.K., Gopalakrishnan K., et al. Fruit peel
bioactives, valorisation into nanoparticles and potential
applications: A review. Critical Reviews in Food
Science and Nutrition. 2023; 63(24):6757-6776. DOI:
10.1080/10408398.2022.2043237.
23. Kumar N., Daniloski D., Pratibha N., D'Cunha
N.M., Naumovski N., Petkoska A.T. Pomegranate peel
extract – a natural bioactive addition to novel active
edible packaging. Food Research International. 2022;
156:111378. DOI: 10.1016/j.foodres.2022.111378.
28. Государственная фармакопея СССР:
Вып.1/МЗ СССР. - ХI-е изд. - М.: Медицина, 1968.
- 1078 с.
29. Федоровский Н.Н., Марахова А.И., Соро-
кина А.А. Способ холодной водной экстракции
флавоноидов из лекарственного сырья. Патент RU
2453322 C1. Заявка: 2010149462, 03.12.2010. Опуб-
ликован: 20.06.2012, бюллетень № 7.
30. Жилкина В.Ю., Марахова А.И., Сорокина
А.А., Сергунова Е.В. Содержание флавоноидов в
витаминых сборах. Фармация. 2018; 67 (1): 14–18.
DOI: 10.29296/25419218-2018-01-03.
31. Гафизов С.Г., Гафизов Г.К. Сравнительное
изучение сохранности антоцианов в гранатовых со-
ках-заготовках горячего розлива. Плодоводство и
виноградарство Юга России/ Fruit growing and
viticulture of South Russia. 2024; 88(4):118-131. DOI:
10.30679/2219-5335-2024-4-88-118-131.
32. Hafizov S., Hafizov G. Physico-chemical
study of pomegranates of different degrees of maturity.
Archives of Clinical and Medical Microbiology
(ACMMJ). 2024; 3(3): 1-17.
33. Poswal F.S., Russell G., Mackonochie M.,
MacLennan E., Adukwu E. C., Rolfe V. Herbal teas and
their health benefits: a scoping review. In Plant Foods
for Human Nutrition. 2019; 74(3): 266–276. DOI:
10.1007/s11130-019-00750-w.
34. Chaudhary P., Mitra D., Das P.K., Oana A.,
Mon E., Janmeda P., et al. Camellia sinensis: insights
on its molecular mechanisms of action towards
nutraceutical, anticancer potential and other therapeutic
applications. Arabian Journal of Chemistry. 2023;
16(5), 104680. DOI: 10.1016/j.arabjc.2023.104680
35. Liu W., Cui X., Zhong Y., Ma R., Liu B., Xia
Y. Phenolic metabolites as therapeutic in inflammation
and neoplasms: molecular pathways explaining their
efficacy. Pharmacological Research. 2023; 193,
106812. DOI: 10.1016/j.phrs.2023.106812.
36. Tuli H.S., Garg V.K., Bhushan S., Uttam V.,
Sharma U., Jain A., et al. Natural flavonoids exhibit po-
tent anticancer activity by targeting microRNAs in can-
cer: a signature step hinting towards clinical perfection.
Translational Oncology, 2023; 27, 101596. DOI:
10.1016/j.tranon.2022.101596.
37. Martemucci G., Portincasa P., Di Ciaula A.,
Mariano M., Centonze V., D’Alessandro Ä.G. Oxida-
tive stress, aging, antioxidant supplementation and their
impact on human health: an overview. Mechanisms of
Ageing and Development 2022; 206, 111707. DOI:
10.1016/j.mad.2022.111707.
38. Сергунова Е.В., Сорокина А.А., Аврач А.С.
Изучение плодов боярышника различных способов
консервации и водных извлечений. Фармация.
2010; 5: 16-18.
39. Гафизов С.Г., Гафизов Р.Г. Сравнительное
изучение сохранности антоцианов в натуральном и
подслащенном гранатовых соках. Proceedings of the
7th International Scientific Conference «Foundations
and Trends in Research» (September 5-6, 2024).
Copenhagen, Denmark, 2024(7): 270-275.
40. Benedetti G., Zabini F., Tagliavento L., Me-
neguzzo F., Calderone V., Testai L. An overview of the
health benefits, extraction methods and improving the
properties of pomegranate. Antioxidants. 2023; 12(7):
1351. DOI: 10.3390/ antiox12071351.

Znanstvena misel journal №105/2025 49
EMOTION RECOGNITION FROM ELECTROENCEPHALOGRAPHY USING DEEP LEARNING: A
SINGLE‑SUBJECT STUDY

Tsiklauri M.,
PhD. Associate Professor. Georgian Technical University
Tsmindashvili T.
MSc BME, Georgian Technical University
DOI: 10.5281/zenodo.17012697

Abstract
This paper investigates the use of artificial intelligence for emotion recognition from EEG signals collected
with a low‑cost headset in ecologically valid conditions. We adopt a design with substantial variability of EEG
data, which is a large, multisubject dataset. By concentrating on one individual, we aim to build a highly accurate,
personalized AI model that predicts that person’s emotional states.
Overall, this paper demonstrates that precise, reliable, and personalized emotion recognition is achievable
even with a lightweight headset and real‑world protocols. This focused approach provides a practical springboard
for scaling to larger populations and integrating emotion detection into diverse human-computer interaction (HCI)
modules.
Keywords: EEG signal, AI-artificial intelligence, CleveLabs. Human-Computer Interaction (HCI) modules.

Introduction
In the modern digital era, the convergence of arti-
ficial intelligence (AI) and neuroscience has opened up
new possibilities for a deeper understanding and inter-
pretation of human emotions. Among the most in-
formative physiological signals, electroencephalo-
graphic (EEG) signals provide valuable information
about brain activity, making them a powerful tool for
recognizing and modeling emotional states. Emotion
recognition based on EEG data has become a critical
component in the development of modern human-com-
puter interaction (HCI) systems, with applications in-
cluding psychological support systems, gaming envi-
ronments, virtual reality, and adaptive user interfaces.
This study aims to integrate two rapidly evolving
and influential fields: artificial intelligence, which is al-
ready showing transformative effects across various in-
dustries, and neuroscience, which is poised for expo-
nential growth as neuroimaging and brain signal meas-
urement technologies continue to improve. The
synergy between these disciplines promises to enhance
both technological capabilities and user experience
through systems that can adapt to and accurately inter-
pret human emotional states. The primary objective of
this work is to integrate artificial intelligence and neu-
roscience to develop more accurate, reliable, and pre-
dictive models for emotion recognition. This integra-
tion not only contributes to the development of innova-
tive technologies but also a deeper understanding of the
human brain and its functions. This, in turn, has a wide
impact on various fields, including medicine, educa-
tion, mental health, and others.
Goal
The main purpose of this research is the develop-
ment and optimization of an emotion recognition meth-
odology based on electroencephalographic (EEG) sig-
nals using artificial intelligence (AI) methods. The pur-
pose of the study is to analyze and evaluate the
effectiveness and accuracy of various machine learning
and deep learning algorithms in classifying emotional
states, which is an important step on the way to increas-
ing the efficiency of human-computer interaction sys-
tems (HCI).
To achieve this goal, the research covers several
main areas:
• Collection of EEG data in controlled experi-
mental conditions;
•Overview of modern practices and publicly ac-
cessible sets of data on recognition of emotions by
EEG;
• Methods of preliminary processing of EEG sig-
nals for ensuring the quality and reliability of data;
• Methods of extracting and selecting signs for ef-
fective presentation of data;
• Training, validation, and comparative assess-
ment of several models of machine learning;
• Complex analysis and interpretation of experi-
mental results.
The results and information obtained during this
study will contribute to the development of advanced
implementation strategies, thereby increasing the accu-
racy, reliability, and applicability of AI-based emotion
recognition systems in various fields.

50 Znanstvena misel journal №105/2024

Figure 1. Progress of the experiment

Materials and methods
A male subject was selected for data recording.
For this, we used the laboratory of the Technical Uni-
versity and the CleveLabs electroencephalograph with
a set of seven electrodes with gold tips and conductive
gel. The electroencephalogram data were recorded in
four channels: two of them recorded the signal coming
from the frontal lobe, and the other two from the occip-
ital lobe. The subject arrived at the laboratory in the
morning and did not take any supplements containing
caffeine. Figure 1 shows the diagram of the bioradio
and the 10/20 electrode system placed on the head.
Our video recording experiment lasted about 3
hours, with each video not exceeding 3 minutes, and
some even 15 seconds. During the experiment, we did
not create special conditions for noise suppression,
since the goal is also to test the possibility of recogniz-
ing emotions in real life and non-experimental condi-
tions.
Model Selection
The main goal of this study was to develop and
integrate an AI model for emotion recognition using
EEG data. To facilitate this, the "EEGain" framework
was used. This framework was specifically designed to
simplify and standardize the processing of EEG signals
for emotion recognition tasks using AI techniques. EE-
Gain consists of six built-in EEG datasets and four pre-
implemented deep learning models. However, since the
EEG data used in this study were collected using a dif-
ferent acquisition system (e.g., the CleveLabs device),
it was necessary to implement a custom data processing
mechanism to ensure compatibility with the frame-
work.
To achieve this, a specialized Python class called
CleveLabs was developed. This class extends the base
EEGDataset class provided by the EEGain framework,
which defines the basic functionality for managing
EEG data. The get-trials method, a critical component
of the class, was customized to extract and process data
from sessions recorded using the CleveLabs device.
This method performs several tasks, including reading
the session filenames, loading the EEG signal data, and
structuring it into a format compatible with the MNE
library, a widely used Python library for processing
EEG and other neurophysiological data.

Figure 2. EEGAIN Framework structure

Znanstvena misel journal №105/2025 51
The class defines basic parameters, such as chan-
nel names and sampling frequencies, to ensure accurate
representation of recorded signals. The data collected
during several sessions is pre-processed — from arti-
fact removal to normalization — before being struc-
tured in a format suitable for model training and evalu-
ation. Then, each session is assigned emotion tags
based on a predetermined vocabulary that reflects the
subject's emotional reactions to each stimulus, evalu-
ated by him.
Fig. 2 shows the general architecture and working
process of the EEGain framework, including the inte-
gration of the CleveLabs data class.
Experiment
Before carrying out experiments, it was necessary
to carry out preliminary processing and segmentation
of EEG data to ensure compatibility with machine
learning models and increase the reliability of results.
Included the filtration of the initial signals of the EEG.
First, a rejection filter was used to eliminate interfer-
ence from the 50/60 Hz electrical network. Then, a
band-pass filter was added to keep the frequency of the
signal in the range of 0.3–30 Hz, frequencies usually
associated with cognitive and emotional activity of the
brain. This process required the transformation of sig-
nals into the frequency domain with the help of the Fou-
rier transform, which allowed the isolation of the de-
sired frequency components.
Considering that EEG signals were initially regis-
tered with a frequency of 480 Hz, the amount of data
was significant. To solve this problem, subsampling
was used (lowering the sampling frequency) to 128 Hz,
which made the data more convenient for computa-
tional processing without significant degradation of
signal quality.
After filtering the signal and lowering the sam-
pling frequency, windowing was used to divide the
continuous EEG signal into smaller, more analyzable
frames. The window is a critically important stage both
for reducing noise and for identifying temporal features
of the EEG signal. Since 128 data points per second are
registered with a reduced frequency, it is not appropri-
ate to classify each point separately. Therefore, seg-
ments of fixed length (window) are used for the aggre-
gation of significant selections. In this study, a two-sec-
ond window was chosen to achieve a balance between
temporal resolution and signal stability. This approach
improves the detection of dynamic emotional patterns
in time and promotes more accurate classification.
The next step included data segmentation for train-
ing and model evaluation. Considering that the data set
consisted of one subject and 26 EEG recordings, sev-
eral strategies were considered for dividing the data
into training and test subsets. Instead of random sam-
pling or breakdown by emotional categories, the study
used K-fold cross-validation, a method that is espe-
cially well-suited for small data sets. The data are di-
vided into k subsets (folders) of the same size. The
model is trained on k-1 subsets and validated on the re-
maining ones. This process is repeated k times, and
each warehouse represents a validation warehouse. The
results of all iterations are averaged to obtain a more
accurate and unbiased estimate of the performance of
the model. In this study, K was determined in such a
way that each stack consisted of 2 video sessions,
which provides a fair and systematic assessment of the
model's generalization ability.
After preparing the data, a series of experiments
was conducted to study the influence of various param-
eters on the effectiveness of the model. Experimental
variables included:
• Models of artificial intelligence: four deep learn-
ing architectures were tested — TSception, EEGNet,
DeepConvNet, and ShallowConvNet.
• Learning speed: Two values were tested — 0.001
and 0.0001.
• Regularization parameters: 0,1, and 0 values
were used for retraining control.
• Training epochs: three training durations were
compared — 10, 40, and 500 epochs.
In total, 50 different experiments were conducted
with systematic variation of these parameters. The re-
sults provided valuable information about the behavior
of the model in various configurations and demon-
strated its ability to recognize emotions using EEG sig-
nals in realistic conditions. The results further
strengthen the hope for the integration of artificial in-
telligence with neuroscience for the development of
systems with emotional intelligence.
For conducting experimental analysis, a modular
Python script was developed, allowing for conducting
separate experiments with certain parameter changes.
Since only a limited set of parameters, such as model
type, training speed, regularization coefficient, and
number of training epochs, were required to be changed
for each run, all 50 experiments were defined in a single
format. These experiments were carried out using the
Google Collaboratory (Google Colab) – a cloud plat-
form from Google that offers the Jupyter Notebook en-
vironment, accessible directly through a web browser.
Google Colab is especially well-suited for machine
learning and data science applications because it pro-
vides free access to high-performance computing re-
sources, including GPUs and Tensor Processors
(TPUs), which significantly reduce the computation
time required to train complex deep learning models. In
addition to computational support, the platform pro-
vides fast installation of Python libraries, real-time
code sharing, and collaborative development, making it
ideal for both individual research projects and team-
work.

52 Znanstvena misel journal №105/2024

Figure 3. Reduction in the number of errors by epochs

In the process of learning, the curve losses were
monitored for the reduction of forecasting errors by
epochs. This visualization, shown in Figure 1, is neces-
sary to evaluate the learning process of the model and
determine how effectively it reduces the loss function
during training.
Results
In addition to the initial experimental evaluations,
additional tests were conducted to evaluate the random-
ness of the results. This stage had a decisive effect in
confirming that the observed results are indeed due to
effective training of the model, and not by chance or
overtraining.
Table 1.
Results
Model LR REG Epoch Acc F1 F1_weighted
RANDOM 0.31 0.31 0.32
Tsception 0.001 0 40 0.60 0.63 0.57
DeepConvNet 0.0001 0.1 40 0.65 0.65 0.57
ShallowConvNet 0.001 0 10 0.57 0.58 0.53
EEGNet 0.001 0.1 500 0.72 0.71 0.68

Table 1. A sample of the results of 50 experi-
mental runs. Columns of the table display the following
parameters:
• Model — the architecture used for deep learning
(e.g., EEGNet, TSception, etc.);
• LR — learning rate;
• REG — regularization parameter;
• Епоха — quantity of epochs of training;
• Metric F1 — standard assessment F1, reflecting
the accuracy and completeness of the model;
• Weighted metric F1 — weighted average of F1
scores for all classes, corrected for class imbalance.
The F1 metric is particularly valuable for as-
sessing classification performance in the context of im-
balanced datasets, where some classes (e.g., certain
emotional states) are more common than others. In such
cases, standard accuracy can be misleading, as it may
reflect high performance of most classes while ignoring
a minority. The F1-weighted metric addresses this issue
by including the F1 score of each class proportional to
its frequency, thereby offering a more comprehensive
and objective assessment of the model's performance in
multi-class classification problems.
Careful evaluation of all three metrics, accuracy,
F1, and F1-weighted, is necessary to obtain a reliable
and realistic understanding of the model's behavior.
Analysis of the experimental results revealed sev-
eral key trends
• The inclusion of the regularization parameter
consistently improved the performance of the model
due to the reduction of overtraining, thus stimulating

Znanstvena misel journal №105/2025 53
the model to more effective generalization, and not to
memorization of training data.
• Among the various tested configurations, the EE-
GNet architecture with 500 training epochs provided
the most effective and stable performance on all evalu-
ation metrics.
• The quality of the results is impressive, consid-
ering the limited number of used EEG-electrodes and
the presence of background noise during recording —
both factors reflect realistic, non-laboratory conditions.
These results emphasize the significant potential
of EEG-based emotion recognition systems, especially
in real applications where inexpensive equipment and
minimal limitations are preferred. The success of this
approach confirms the wider perspective of using arti-
ficial intelligence in personalized emotion recognition
systems based on EEG.
Conclusion
In this study, the application of artificial intelli-
gence methods for emotion recognition using electro-
encephalographic (EEG) signals was investigated. The
results demonstrate that modern artificial intelligence
methods, including learning neural networks and ma-
chine learning algorithms, significantly enhance the ac-
curacy and efficiency of emotion classification based
on EEG data.
The results of the experiments testify to the fact
that accurate recognition of emotions can be achieved
by careful selection of pre-processing methods, data
segmentation strategies, and training parameters. It is
noteworthy that the EEGNet model consistently
demonstrated high results, confirming its potential for
integration into the real world.
The study also emphasizes the viability of emotion
recognition in realistic, non-laboratory conditions,
where external noise and simplified electrode configu-
rations were not intentionally suppressed. This practi-
cal approach increases the relevance of research be-
cause it corresponds to scenarios of use.
The results of this study open up promising oppor-
tunities for the application of EEG-based emotion
recognition in various fields, such as medical diagnos-
tics, mental health monitoring, adaptive human-com-
puter interfaces, and affective computing systems.
Moreover, this single-object, noise-resistant model can
serve as a basis for future studies aimed at a wider gen-
eralization of the population and the creation of more
complex multi-object models.
In conclusion, it should be noted that this work
makes an important contribution to the growing inter-
action of artificial intelligence and neuroscience, open-
ing the way to the development of more personalized,
effective, and affordable emotion recognition technol-
ogies.

References
1. Britton, Jeffrey W, and Frey, Lauren C, and
Hopp, Jennifer L, and Korb, Pearce, and Koubeissi,
Mohamad Z., and Lievens, William E, and Pestana-
Knight, Elia M, and St Louis, Erk. Electroencephalog-
raphy (EEG): An introductory text and atlas of normal
and abnormal findings in adults, children, and infants.
Copyright ©2016 by American Epilepsy Society.
ISBN: 978-0-9979756-0-4 (2016).
2. M. Teplan. Fundamentals of EEG measure-
ment. MEASUREMENT SCIENCE REVIEW, Vol-
ume 2, Section 2, (2002).
3. Dzedzickis, Andrius and Kaklauskas, Artras
and Bucinskas, Vytautas. Human emotion recognition:
Review of sensors and methods. Sensors 2020, 20(3),
592; https://doi.org/10.3390/s20030592 (2020).
4. G. Gigilashvili, I. Gotsiridze, Z. Mgaloblish-
vili, Z. Ghurtskaia, M. Tsiklauri. Medical Engineering
Laboratory System https://gtu.ge/book/cleve-
med_lab.pdf (2012).
5. N.Kukhilava, T.Tsmindashvili, R.Kalan-
dadze, A.Gupta, S.Katamadze, F. Brémont, L.M. Fer-
rari, P. M ¨uller, and B. E. Wirth. Evaluation in EEG
Emotion Recognition: State-of-the-Art Review and
Unified Framework
https://doi.org/10.48550/arXiv.2505.18175 (2025).
6. EmotionLab/EEGain. A novel framework for
EEG-based emotion recognition to run experiments on
datasets and models easily, with one command.
https://github.com/EmotionLab/EEGain
7. Gramfort, Alexandre and Luessi, Martin and
Larson, Eric and Engemann, Denis A and Strohmeier,
Daniel and Brodbeck, Christian and Parkkonen, Lauri
and Hinen, Matti. MNE software for processing MEG
and EEG data. DOI: 10.1016/j.neu-
roimage.2013.10.027. Epub 2013 Oct 24 (2013).
8. Ji, Shuiwang and Xu, Wei and Yang, Ming
and Yu, Kai. 3D convolutional neural networks for hu-
man action recognition. DOI:10.1109/TPAMI.2012.59
(2012).
9. Ding, Yi, and Robinson, Neethu, and Zhang,
Su, and Zeng, Qiuhao, and Guan, Cuntai. TSception:
Capturing Temporal Dynamics and Spatial Asymmetry
From EEG for Emotion Recognition.
https://doi.org/10.48550/arXiv.2104.02935 (2022).
10. Lawhern, Vernon J, and Solon, Amelia J, and
Waytowich, Nicholas R., and Gordon, Stephen M, and
Hung, Chou P., and Lance, Brent J. EEGNet: a compact
convolutional neural network for EEG-based brain–
computer interfaces DOI: 10.1088/1741-2552/aace8c
(2018).

VOL.1

№105/2025
Znanstvena misel journal
The journal is registered and published in Slovenia.
ISSN 3124-1123

The frequency of publication – 12 times per year.
Journal is published in Slovenian, English, Polish, Russian, Ukrainian.
The format of the journal is A4, coated paper, matte laminated cover.
All articles are reviewed
Edition of journal does not carry responsibility for the materials published in a journal.
Sending the article to the editorial the author confirms it’s uniqueness and takes full responsibility for possible
consequences for breaking copyright laws
Free access to the electronic version of journal

Chief Editor – Christoph Machek
The executive secretary - Damian Gerbec
Dragan Tsallaev — PhD, senior researcher, professor
Dorothea Sabash — PhD, senior researcher
Vatsdav Blažek — candidate of philological sciences
Philip Matoušek — doctor of pedagogical sciences, professor
Alicja Antczak — Doctor of Physical and Mathematical Sciences, Professor
Katarzyna Brzozowski — PhD, associate professor
Roman Guryev — MD, Professor
Stepan Filippov — Doctor of Social Sciences, Associate Professor
Dmytro Teliga — Senior Lecturer, Department of Humanitarian and Economic Sciences
Anastasia Plahtiy — Doctor of Economics, professor

Znanstvena misel journal
Slovenska cesta 8, 1000 Ljubljana, Slovenia
Email: [email protected]
Website: www.znanstvena-journal.com

Znanstvena misel journal №105 2025

About This Presentation

Slide Content

Tags

Categories

Download

Quick Actions

Statistics

Related Slideshows

Znanstvena misel journal №105 2025

About This Presentation

Slide Content

Slide 1

Slide 2

Slide 3

Slide 4

Slide 5

Slide 6

Slide 7

Slide 8

Slide 9

Slide 10

Slide 11

Slide 12

Slide 13

Slide 14

Slide 15

Slide 16

Slide 17

Slide 18

Slide 19

Slide 20

Slide 21

Slide 22

Slide 23

Slide 24

Slide 25

Slide 26

Slide 27

Slide 28

Slide 29

Slide 30

Slide 31

Slide 32

Slide 33

Slide 34

Slide 35

Slide 36

Slide 37

Slide 38

Slide 39

Slide 40

Slide 41

Slide 42

Slide 43

Slide 44

Slide 45

Slide 46

Slide 47

Slide 48

Slide 49

Slide 50

Slide 51

Slide 52

Slide 53

Slide 54

Tags

Categories

Download

Quick Actions

Statistics

Related Slideshows

8-top-ai-courses-for-customer-support-representatives-in-2025.pptx

7-essential-ai-courses-for-call-center-supervisors-in-2025.pptx

25-essential-ai-courses-for-user-support-specialists-in-2025.pptx

8-essential-ai-courses-for-insurance-customer-service-representatives-in-2025.pptx

Know for Certain

PPT OPD LES 3ertt4t4tqqqe23e3e3rq2qq232.pptx